— Фрукт, — буркнул Борис, — вонючий.
— Это еще одно смягчающее вину обстоятельство! — сказал Олег. — Понимать надо!.. А про завхоза никому ни слова, чтоб не спугнуть!..
Они легли спать лишь в третьем часу ночи, а в семь утра в комнату тихо вошел Никита Савельевич. Было темно, и он, не заметив стоявшего у окна Семена, шепотом позвал:
— Заботин! Проснись!
— Я не сплю, — тоже шепотом отозвался тот.
— Написал?
— Да.
— Тогда выходи.
В коридоре свет не выключался на ночь, и Никита Савельевич оторопело взглянул на пачку листов, которые протягивал ему Семен, успевший заметить, что мастер был в своем обычном костюме без орденских планок и без звездочки.
— По-деловому надо было! — недовольно произнес Никита Савельевич. — А это же сочинение по литературе… Нужны одни факты!
— Одни факты, — как эхо, повторил Семен. — Никакой литературы.
Никита Савельевич взял листы, не читая, посмотрел, все ли они исписаны, и взвесил на руке.
— Если тут одни факты, то тебе, как в Америке, положено девяносто девять лет тюремного заключения.
Они прошли в комнату отдыха, и здесь мастер начал читать. Переворачивая первые страницы, он всякий раз пристально взглядывал из-под лохматых бровей на Семена, словно не узнавал его. Потом он перестал поглядывать, лишь брови взлохматились еще больше и то взлетали вверх, то надвигались на самые глаза.
— Да-а-а-а! — протяжно выдохнул он, прочитав последнюю страницу.
И долго молчали они, глядя в разные стороны.
— Деньги отдал? — спросил наконец Никита Савельевич.
— Кому?
— Всем, у кого брал.
— Еще не заработал.
Никита Савельевич вынул четыре бумажки по двадцать пять рублей.
— Раздай. Со мной сочтешься позже.
— Пришлю… из колонии, если…
— Панихиду потом служить будешь! — резко оборвал его мастер. — И никого не старайся разжалобить. Что заслужил — получишь!
— Знали б вчера все это, со звездочкой в милицию не пришли бы? — робко спросил Семен. — И в суд со звездочкой не придете?
— Надо будет — приду! — ответил Никита Савельевич. — Но ты не так меня понимаешь. И с тремя звездочками амнистию ни себе, ни другим не выхлопочешь! А вот если чью-то ношу, чей-то груз на себя взвалить захочешь, тут трудовая звездочка помочь может. Потому как показывает, что человеку этому по силам дополнительная нагрузка.
Он сложил листы, выровнял их и встал. Встал и Семен.
— Мне с вами?
— Пока не надо.
— А что же мне?.. Куда теперь?
— На завтрак. Потом на занятия…
Все в училище уже знали, кто пытался увести Зоин мотоцикл. И не избежать бы Семену презрительных взглядов и осуждающих слов, если бы Олег за завтраком не обошел столики ребят из своей группы и, не вдаваясь в подробности, не намекнул, что никакого собственно воровства не было, а если и было что-то похожее, то не винить надо Семена, а жалеть. Ничто так не подкупает ребят, как таинственность. Заручившись обещанием Олега, когда будет возможность, все рассказать о Семене, они взяли его под негласную опеку и оберегали от злого любопытства остальных.
Особой нужды в этом не было, потому что Семена не волновало, что думают и говорят о нем посторонние ребята.
Он раздал все свои долги и на одной из перемен попросил Олега сходить вместе с ним к завхозу.
— Расплатиться и с ним надо. |