Но именно потому, что Сайнара все еще была у меня в мыслях, мне в голову пришло, и я испытал от этого чуть ли не садистское удовольствие, что сейчас мне представилась замечательная возможность, именно сейчас и здесь, крепко прищучить Трапмэна. Так, чтобы он узнал-таки наконец где раки зимуют! Может быть, даже выпустить из него толику его кислой крови?

Поэтому я сделал еще один шаг к нему, и, стоя примерно на расстоянии фута, улыбнулся и спросил:

– Да, кстати, друг, когда вы родились? В какое время дня?

– Примерно в половине седьмого вечера, – начал он автоматически. Но тут же осекся, пристально глядя на меня яркими синими глазами. – А в чем, черт возьми, дело?

– Видите ли, в последнее время я глубоко погряз в оккультных науках, – сказал я, все еще улыбаясь. – Черпаю мудрость, пребывая у ног четырехсотлетнего йога в Бербанке, ноги у него, кстати, замечательные. Для его возраста. Итак, теперь, поскольку я знаю, что вы родились в половине седьмого вечера во время эпидемии бубонной чумы, я всего лишь стараюсь настроиться на... как бы это сказать?.. на сигналы из астральной плоскости, и теперь я вижу и знаю все об Арнольде Трапмэне. Ну как, верите этому?

Выражение его мясистого лица, изрезанного глубокими морщинами, постепенно стало менее озадаченным и более заинтересованным. Без сомнения, Трапмэн верил в оккультизм и мою сверхмудрость не больше, чем в то, что йоги носят в носу золотые кольца. В то же время он остро чувствовал, что у меня есть какая-то цель, и очень хотел выяснить, в чем она заключается.

– Конечно, – проговорил он медленно, – в этом заключен огромный смысл.

– Великолепно. Обладая такими знаниями о вас, я, посоветовавшись со своей мудростью, могу сказать многое. Что вы, например, в последние несколько дней очень нервничаете, много кричите и напряжены. Возможно, что у вас плохо работает кишечник. Итак, вы – мошенник.

Я не собирался этого говорить. Это само собой вырвалось. А также и про кишечник... О'кей, налицо обычное оскорбление. Но слово «мошенник» было уже чересчур. Трапмэн, однако, как будто не имел ничего против любых моих комментариев, во всяком случае, он пока не показал, что имеет что-либо против. Более того, ответил мне улыбкой и философской сентенцией:

– Как и каждый из нас... разве не так? Но в чем же мое мошенничество, позвольте узнать?

– Вы мастер на все руки в разных областях. По крайней мере, так утверждают звезды. Чтобы выяснить, в какой области вы мошенничаете по преимуществу, я должен надеть другие очки. Впрочем, кое-что могу сказать и так. Сейчас вы связаны с чем-то, что имеет весьма сомнительный и опасный характер и что пересекается с каким-то вашим поступком, совершенным много лет назад. Этим-то пересечением и обусловлена ваша нервозность... Да, Арнольд Трапмэн, тот ваш давний поступок был столь же сомнителен и опасен, как...

И вдруг я почувствовал, что не могу этого произнести. Почувствовал, что начинаю сходить с ума, если, конечно, уже не сошел. Меня охватило дьявольское удовлетворение от мысли, что я могу сильно огорчить Трапмэна, сообщив ему информацию, которую, как он считал, мне неоткуда было взять.

Прекрасно! Это ведь действительно выведет его из равновесия и страшно расстроит.

Мог ли он догадываться, как я раскопал все это, от кого и где получил эти никому не известные сведения?

Я-то знал – от кого. От одного безумного астролога!

Безусловно, Сайнара Лэйн была очаровательной девушкой. Этого нельзя было отрицать. Но справедливым было и то, что она была безумна, это ее бормотания я только что так весело выболтал.