Они так и стояли — она, прижавшись спиной к деревянному ограждению набережной, и они, в считанных футах от нее, в ярости пытавшиеся пробить защиту.

Поняв, что сами нарушители спокойствия не отстанут, Зара раздумывала над тем, стоит ли их убивать, или можно просто покалечить. Не хотелось бы оказаться под судом за убийство трех ублюдков магическим способом, но, видимо, придется рискнуть.

Но убивать самой никого не пришлось — кто-то другой, сливаясь с темнотой, скользя от одного разбойника к другому, любезно поставил точку в ночном инциденту. Всего минута — а перед Зарой уже три трупа со сломанной шеей, остается только найти неуловимого исполнителя. Что-то подсказывает ей, что только один вампир не побоится ввязаться в конфликт людей и магини.

— Эйдан? — осторожно позвала девушка, все еще не убирая защиту — мало ли, она ошиблась.

— Всегда к твоим услугам, дорогая! — мурлыкнул вампир, спрыгнув с парапета в двух шагах от нее. Сверкнули налитые багрянцем глаза. — Ты бы по ночам одна не гуляла, мало ли, кого встретишь.

Хмыкнув, он провел острыми, как бритва, ногтями по границе невидимой защитной сферы. Зара порадовалась, что оставила ее: голодный вампир, пусть даже твой старый добрый знакомый, — не подарок. В таком состоянии ему все равно, кого выпить.

Еще одно стремительное движение, и Эйдан уже склонился над телом первого разбойника и, мало заботясь о чувствах невольной свидетельницы своей трапезы, разорвав горло клыками, приник к струе еще горячей крови. Ее солоноватый запах тут же разлился над набережной, вызвав приступ легкой дурноты.

Когда жертва была выпита до дна, вампир презрительно отшвырнул обескровленное тело, легко, будто пушинку, и принялся за второго человека. Он остервенело вгрызался в плоть, разрывал ее на куски, отбрасывая обломки мешавших ему костей, и жадно ловил ртом капли бившей фонтаном из поврежденной артерии крови.

Вакханалия смерти длилась минут пятнадцать, и все эти пятнадцать минут Зара просидела на корточках с закрытыми глазами, потому что не могла смотреть на это кошмарное зрелище. Рвотные позывы становились все сильнее; у нее кружилась голова. Мелькнула мысль — не открыть ли телепорт и с помощью него переместиться в свою спаленку.

— Ты так боишься крови? — услышала она насмешливый голос Эйдана. — Извини, но я ей питаюсь, а тут такая редкая возможность что-то заготовить впрок. Трое для меня — слишком много, но не бросать же такой ценный продукт?

Девушка осторожно открыла глаза и увидела вампира, с наслаждением слизывающего последние капли крови с мостовой.

— А трупы где? — поинтересовалась она, не найдя тел.

— В реку выкинул, мне лишние проблемы ни к чему. Если еще помнишь, мне тут смертная казнь грозит. Ты бы поговорила на счет этого с кем-нибудь из муниципалитета.

Он обернулся к ней: глаза приобрели спокойный болотный оттенок, только привычно отсвечивали красным в темноте; клыки убраны, когти тоже. Подбородок, щеки, шея, руки в крови, по одежде расплылись ржавые пятна. Облизнулся, ловя языком капли, срывающиеся с губ, провел тыльной стороной ладони по лицу, с некоторым сожалением вытер руки о рубашку. Заметив, с каким выражением смотрит на нее собеседница, снял ее и, использовав вместо полотенца, выкинул в воду. Сладко потянулся, как кошка, продемонстрировав гибкость и пластику тела и рельефный корсет мышц, и уставился на Зару.

— Чего тебе? — не выдержав, спросила она.

— Да вот жду, когда ты свои колдовские штучки уберешь. Или боишься, что я и твою кровь по бутылочкам разолью? — фирменная вампирская улыбка.

— Кто тебя знает?

— Нет, ты меня умиляешь, Зара Рандрин, — боишься какого-то вампира! Ну да, понимаю, тебе неприятно было на то смотреть, зато никто из этих придурков тебя и пальцем не тронул.