— Забыла. Не хотите давать, я кого-то в город пошлю.

— Зачем же напрасно людей беспокоить, когда у меня все есть. Пойдемте на кухню, леди, приготовим Вашему отцу очередное лекарство. Я, — он улыбнулся, — положу туда сонной травы, чтобы Его светлость хоть немного отдохнул, позволив телу спокойно восстанавливать свои силы, а не изнурял себя очередными бесполезными разговорами и допросами, будто, не сделай, займись он этим, рухнет мир! А для Вас, леди, у меня припасено успокаивающее средство.

— Я бы предпочла вино, — честно призналась девушка, вспомнив вкус этого успокоительного.

— Как Вам будет угодно, леди, выпьете вина с травами.

— Если там и будут травы, то только те, что я сама положу. Между прочим, я дипломированная магиня, и мой конек — травология.

Сианален промолчал, встал и протянул ей руку.

— Благодарю, но я не нуждаюсь в опоре. И в обморок падать не собираюсь.

— Это было всего лишь банальным проявлением вежливости, но если леди не желает, я не стану настаивать. Надеюсь, мне будет дозволено помочь Вам в приготовлении лекарства? Я сплету над ним особую нить заклинаний, которая сделает его в разы эффективнее.

Девушка кивнула, улыбнулась, извиняясь за грубость, и первой вышла из библиотеки. В таком порядке они дошли до лестницы, где эльф взял на себя роль проводника.

Уже через час приготовленный отвар, перелитый в стеклянную колбу, медленно остывал, а его создатели сидели за кухонным столом и пили вино.

Начавшийся с трудом разговор, перетек в непринужденную дружескую беседу. У Зары и Сианалена были общие интересы — травы и лечебные заклинания, — и теперь эти двое активно обсуждали свойства какого-то растения.

Глава 13

Первое, о чем подумала Зара, переступив порог своей комнаты во дворце Рандрина в Айши, было сожаление по поводу пропущенного ежегодного новогоднего бала. Она так ждала его, они с Ариланом так долго обсуждали оформление зала — и вот все прошло без нее. Нет, разумеется, можно было бы попросить отца открыть портал, но девушка находила неправильным веселиться, оставив пережившего покушение Рэнальда Рандрина одного. Да ко дню, на который был назначен бал, герцог уже выздоровел, но Сианален настаивал, чтобы тот на время не пользовался магией без жизненной необходимости. Допросы не лучшим образом сказались на его физическом состоянии, замедлив восстановление энергетического запаса. И Зара промолчала, ни словом не обмолвилась о своем желании оказаться в Айши, хоть и знала, что отец не отказал бы ей в просьбе.

Пока Рандрин выздоравливал, девушка вновь всерьез занялась самообразованием, на этот раз эльфийским языком. Это оказалось гораздо более трудным делом, чем она предполагала вначале, а носители языка, вместо того, чтобы помогать, только мешали своими замечаниями. Им не нравилось ее произношение, то, что она не могла сходу запоминать слова и сразу же строить из них предложения. В конце концов, Зара не выдержала и в традициях посетителей гостиницы матери послала обоих так, что у Апполины покраснели уши. Эльф отреагировал иначе — хмыкнул и выразил восхищение ее словарным запасом, тут же просветив, как можно было сказать то же самое на эльфийском. Ругательства у остроухих были аристократичные, для ценителей: вроде все вежливо, красиво, а под элегантной оберткой завуалировано оскорбление.

После этого случая обучение пошло по-другому: во-первых, кузина обиделась и наотрез отказалась помогать, зато снабдила толковым самоучителем, во-вторых, Сианален перестал придираться и сидеть над душой во время сложного процесса поглощения гранита науки. Отныне с утра Зара занималась самостоятельно, вникая в структуру и грамматику языка, а по вечерам вела с эльфом беседы на простенькие житейские темы, шлифуя произношение.