- Притомилась, - успокоила его дева. – С самой зари без еды.

- Так, вечереет уже. Могу матушку поторопить, пускай курник несет.

- Поторопи…

Отай в избу к матери устремился, а Весна ходуном заходила. И поверить-то ей Велесу хотелось, но и страшно было.

От дум ее Искра отвлекла. Мать подошла и крепко обняла дочь:

- Как же я за тебя рада, кровинушка ты моя. Гляди, как Отай смотрит на тебя, души не чает. Любит.

- Любит-любит, - пробормотала Весна.

- Ты чего сама не своя? Все ж боишься, верно?

- Да, матушка. Права ты была, боюсь. – решила краса с матерью согласиться и волнений своих истинных не выдавать.

- Не страшись. Все хорошо будет. Проснешься настоящей женщиной, женой законной.

И пока вели они беседы, мать Отая вынесла курник к столу. Как поставила пирог, так соседские бабы заголосили: «Тетера на стол прилетела - молода спать захотела». Все тогда понимающе закивали и продолжили гулянье.

А ложе молодым устроили в теплом сарае, дабы те смогли уединиться, покуда дом Старейшины походил сейчас, скорее, на проходной двор, то бабы с угощеньями носились туда-сюда, дети всюду бегали, одним словом – отдыха никакого.

Свекровь проводила Отая с Весной в сарай. Там их дожидалось широкое ложе, собранное из досок, а поверх уложенное перинами да звериными шкурами. Рядом стоял стол с нехитрой едой: жареная курица, хлеб, квас, чтобы молодожены после бурных страстей могли утолить голод.

Когда свекровь ушла, остались они вдвоем. У Весны сейчас только одно в голове крутилось, какое решенье принять, до Отая ей и дела не было, а он в свою очередь пылал страстью к суженой.

 Новоиспеченный муж подошел к жене и хотел было обнять её, на что Весна вздрогнула, отстранилась от него, но дабы не вызвать подозрений, тут же спохватилась:

- Выйди за дверь, раздеться мне надо. Негоже при тебе нагишом расхаживать.

- Так мы ж теперь не чужие друг другу, - разулыбался Отай. – Я помогу тебе.

- Еще успеешь, а сейчас мне приготовиться надобно. Али хочешь, чтобы я тебя вон прогнала? – нахмурилась краса, встала руки в боки.

- Захочешь – не прогонишь, - игриво произнес Отай и вышел прочь из сарая.

Ну вот, теперь надо было соображать быстро. То ли распрощаться с мечтой о Лане, то ли довериться Велесу. Весна тогда остановилась, глаза закрыла, желалось ей услышать сердце свое, чтоб оно подсказало выбор правильный. А то голосило лишь об одном, что бежать надобно к Лану без оглядки. И решилась дева. Схватила она две чарки, налила в них кваса, а в одну чарку всыпала весь коробок. Порошок из трав тут же растворился в питье и следа не осталось. После Весна сняла с себя сарафан, оставшись в одной рубахе, убрала с головы венок и залезла на кровать с ногами:

- Заходи! – крикнула, томящемуся за дверью Отаю.

Тот себя ждать не заставил, зашел и тут же к Весне направился. Сел подле нее и принялся разглядывать. А дева-то сидела в одной рубахе из тонкого претонкого льна, сквозь которую юное тело проглядывало. Густые волосы с плеч свисали длинными прядями, глаза Весны горели огнем, алые уста так и манили припасть к ним. Грудь её вздымалась все сильней от волненья. Но Отай переборол порыв, он посмотрел в её очи ясные, коснулся рукой лика румяного:

- Люблю я тебя. С того самого дня, как повстречал. Когда ты дом отчий покинула, света белого не видел. И искал тебя, токмо без толку всё, уж думал, не свидимся больше. И вдруг счастье такое – сама воротилась. Я принял твое возвращенье за знак божий, за судьбу свою.

После этих слов Весна призадумалась, жалко ей Отая стало. Парень и впрямь влюбился, да еще как.

- Да чего во мне такого особенного? Я с норовом, люблю по чаще бродить, охотиться, рыбу удить. Не дева я. Будто у отца с матерью и не было дочери, будто сыном я была всегда. На кой тебе такая, а?

- Я с детства мечтал иметь жену не ту, что будет денно и нощно прислуживать, а ту, которая жизнь со мной разделит, которая будет мне спутницей.