|
Позади привязанного к раме Нааба стояли милиционеры в сверкающих шлемах. Прибыва-ли и новые, неся в руках дымящиеся головешки. Вместе с ними шагали на кожаных поводках фагоры. Все остановились и повернулись к осужденному. Головни взметнулись над головами. Дым ленивыми струями поднимался вверх. Несгибающееся тело великого кардинала со скрипом нагнулось вперед, согбенное под тяжестью одеяния и митры. Он три раза ударил жезлом в землю и пронзительно закричал на церковно-олонецком языке: – О, великий Акха, наш воинственный бог! Предстань перед нами! Зазвенел колокол. Тьму пронзил еще один столб света, отчего темнота не рассеялась, а стала еще гуще, плот-нее. Позади осужденного, позади фагоров и солдат вверх взметнулась фигура Акха. Толпа за-волновалась в томительном ожидании. Нечеловеческая голова бога, казалось, нависла над тол-пой. Под невидящими глазами зиял распахнутый рот. – Возьми эту презренную жизнь, о, Великий Акха, и используй ее по своему усмотрению! Функционеры быстро двинулись вперед. Один из них начал вращать ручку, вделанную сбоку рамы. Рама со скрипом начала сгибаться. Заключенный негромко вскрикнул, когда его тело начало клониться назад. По мере того как на раме обнажались петли, его тело выгибалось, делая его совершенно беспомощным. Два капитана шагнули вперед, ведя за собой фагора. Затупленные рога животного украша-ли наконечники из серебра. Он стоял в своей обычной неловкой позе, нагнув вперед морду. Раздались звуки барабана, гонга. Они заглушили крик Нааба. Вверх взвилась пронзитель-ная трель флуччеля, затем звук оборвался. Согнутое вдвое тело с запрокинутой головой и загнутыми ногами, шея и грудь, беспомощ-но светящиеся в столбе света. – Возьми, о, Великий Акха! Возьми то, что уже твое! Искорени эту плоть! Вопль священника послужил сигналом. Фагор шагнул вперед, наклонился. Его пасть рас-крылась и два ряда тупых зубов стиснули беззащитное тело. Челюсти сомкнулись. Фагор поднял голову и из пасти у него торчал кусок плоти. Он шагнул назад, стал между двумя солдатами и с безразличным видом сглотнул. По его белой волосатой груди потекла струйка крови. Задняя ко-лонна света погасла. Акха исчез во тьме. Многие послушники упали в обморок. Когда они, проталкиваясь через толпу, выходили из зала, Юлий спросил: – Но зачем нужны эти дьявольские фагоры? Они враги рода человеческого. Их всех нужно истребить. – Они – создания Вутры. Это видно по их цвету. Мы держим их, чтобы они постоянно на-поминали нам о нашем общем враге, – сказал Сифанс. – А что станет с телом Нааба? – Не бойся, все пойдет в дело. Может отдадут, как топливо, горшечникам – им ведь всегда не хватает топлива. Но я, по правде говоря, точно не знаю. Я предпочитаю держаться подальше от распоряжений администрации. Юлий не осмелился больше задавать вопросы отцу Сифансу, услышав в его голосе недо-вольство. Но про себя он все время повторял: – Грязные животные! Грязные животные! Акха не должен иметь с ними ничего общего. Но в Святилище было много фагоров, терпеливо вышагивающих рядом с милиционерами, а их светящиеся в темноте глаза пристально и недобро смотрели по сторонам из-под косматых бровей. Однажды Юлий рассказал своему наставнику, как его отца поймали фагоры. – Но ты не знаешь, убили ли они его. Фагоры не всегда такие злые. Иногда Акха усмиряет их дух. – Я уверен, что его уже нет в живых. Хотя – кто знает? Духовный отец почмокал губами, как бы в нерешительности, а потом наклонился в темно-те к Юлию. – Узнать можно, сын мой. – Но для этого понадобилось бы собрать большую экспедицию на север. |
