-  А у Люфтваффе твоего есть Машьина?

    -  Есть, - кивнул Гунтер. - Внутри.

    Сэр Мишель замолк, пытаясь сопоставить свою догадку с ответом Гунтера. Ничего путного не выходило и он решил, что неправильно понял слово. Ну как же самка может сидеть внутри самца? А в том, что Люфтваффе именно мужского пола сэр Мишель не сомневался - подтверждение тому видел своими глазами. Так что же такое «машьина»?

    Дорога входила в пшеничные поля, тянувшиеся далеко за деревню, к подножию холмов. Спелые колосья слегка покачивали тяжелыми, налившимися головками, с некоторых уже начало осыпаться золотистое зерно. Сэр Мишель сорвал колос, растер его между ладонями, сдул шелуху и бросил несколько зерен в рот.

    -  Хочешь? - он протянул руку, предлагая Гунтеру крупные спелые семена. Тот взял немного, разжевал. Хорошо знакомый с детства мучнистый вкус, слегка отдающий травой…

    -  Вкусно? - улыбнулся рыцарь, и Гунтер кивнул:

    -  Да. Слушай, сэр, может ты голодный?

    У сэра Мишеля и на деле слегка разыгрался аппетит. Тяжкое похмелье, наконец, отпустило его, и в желудке, разбуженном вкусом пшеницы, негромко заурчало.

    -  Придем в деревню, как ее - Сен-Рикье? - пожуем чего-нибудь, - пообещал Гунтер, перехватив хмурый взгляд сэра Мишеля.

    -  У меня денег нету, - сказал рыцарь.

    -  Ну и что? - ответил Гунтер, продолжая делать вид, что верит нормандцу. - Ты же благородный - обязаны накормить, а то велишь всех высечь.

    -  Нельзя, - серьезно проговорил сэр Мишель. - Это лен сэра Бреаля, и меня они за хозяина не почтут. Выгнать, конечно, не выгонят, но и кормить задаром не станут.

    Гунтер, перебросив автомат на плечо, залез во внутренний карман кителя, потом пошарил в карманах бриджей и извлек на свет неведомо как завалявшиеся там несколько серебряных монет в две марки. Между прочим, берлинской чеканки, 1938-го года.

    -  Держи, на пропитание благородному рыцарю, - усмехнулся Гунтер, кидая сэру Мишелю монетки. Тот ловко словил их, мельком глянул, но тут же зажал в кулаке и, сдвинув брови, посмотрел на Гунтера.

    -  Подачки не беру, не пристало это рыцарю и сыну барона…

    -  Какие подачки? - поморщился германец. - Ты же мне помогал, вот тебе вознаграждение! - и, недолго подумав, добавил: - Ибо написано: «Просите и дано будет вам». У Матфея, верно?

    -  Верно, - подтвердил сэр Мишель. - Но я же не просил!

    -  Да ну тебя! Сам не можешь разобраться в своих рыцарских приличиях-неприличиях, так молчи уж, когда тебе добро делают!

    -  Ла-адно, - протянул рыцарь, оставшийся, правда, довольным. Денежки не очень увесистые и чеканки неизвестной, но на эль да кусок мяса с кашей вполне хватит. А больше-то ему и не нужно, привык уже. Сэр Мишель раскрыл ладонь и взял двумя пальцами монетку, решив рассмотреть ее поподробнее. С одной стороны была выбита цифра сарацинского начертания «два», окруженная лавровыми и дубовыми листьями, под нею виднелись такие же маленькие циферки 1938, а вот оборотная сторона заставила рыцаря призадуматься. Подобного герба сэр Мишель прежде не видел: широко раскинувший крылья геральдический орел восседал на туго сплетенном венке, внутри которого красовался символ солнца. Однако, лучи его были повернуты не как положено, а противосолонь, что означало «ночное» Солнце, катящееся по внутренней стороне нижнего неба.