— Бог ты мой! — взорвался Гарет. — Ведь это же значит, что я должен доставить товар, преодолев несколько сотен километров по территориям, контролируемым противником. Смешно!

— Смешно? Вы так думаете, майор Суэйлз? Я придерживаюсь другого мнения. Здесь, в Дар-эс-Саламе, ваш товар не обладает никакой ценностью ни для вас, ни для меня. Я ваш единственный клиент, во всем мире не найдется другого такого сумасшедшего, чтобы купить у вас этот металлолом. С другой стороны, любая моя попытка доставить его на родину обречена на провал. За мной очень внимательно следят агенты всех великих держав. Как только я высажусь с корабля в Джибути, за мной начнут слежку. А ваш товар, находясь здесь, не имеет никакой цены.

Он умолк и взглянул на Джейка.

— Я понимаю ваше положение, ваше превосходительство.

— Вы, мистер Бартон, разумный человек, — сказал князь и, снова обращаясь к Гарету, повторил последнюю свою фразу: — Здесь все это не обладает никакой ценностью. А в Эфиопии вы получите пятнадцать тысяч британских соверенов. Выбирать вам. Бросьте все. Или — доставьте в Эфиопию.

— Я потрясен, — высокопарно произнес Гарет, шагая из угла в угол. — Но, в конце концов, он же старый итонец. Бог ты мой, мне просто не верится, что он нас надует. Это ужасно. В общем, я ему верю.

Джейк развалился на кушетке в отдельном кабинете у мадам Сесиль. Смокинг он снял и посадил себе на колени пухленькую юную блондинку с копной медно-рыжих волос. Подол ее легкого светло-желтого платья был так высоко задран, что ярко-голубые подвязки на полных ляжках были видны во всей красе.

Джейк держал на ладони одну из ее увесистых грудей, словно взвешивая ее, как рачительная хозяйка прикидывает на вес помидоры на лотке торговца овощами. Девица дразняще хихикала и вертелась у него на коленях.

— Джейк, прекрати это к черту, лучше послушай меня.

— Да я же слушаю, — ответил Джейк.

— Ведь он нас откровенно оскорблял, — снова принялся за свое Гарет, но тут и его внимание привлекла подружка Джейка, расстегнувшая лиф своего тонкого платья.

— Черт возьми, Джейк, неплохо, а?

И они оба стали рассматривать открывшееся им зрелище.

— У тебя своя есть, — пробормотал Джейк.

— Ты прав, — согласился Гарет и повернулся к красивой самочке, которая терпеливо ждала его, сидя на другой кушетке. Ее блестящие черные волосы были уложены на голове в очень сложное сооружение из кос и локонов, а большие темно-карие страстные глаза темнели на лице, бледность которого еще больше подчеркивала ярко-красная помада. Она протянула Гарету губы и томно обвила его одной рукой.

— А ты уверен, что обе они не понимают по-английски? — спросил Гарет, погружаясь в опытные объятия.

— Да ведь они португалки, — успокоил его Джейк. — Впрочем, лучше все-таки проверить.

— Правильно. — Гарет с минуту подумал. — Девочки, я должен предупредить вас, что мы ничего не заплатим за время, проведенное в вашем обществе, ни единого пенни. Вы получите только любовь.

Ни одна из них не изменилась в лице, не прекратила соблазняюще извиваться.

— Все ясно, — решил Гарет. — Мы можем поговорить.

— В такое время?

— Нам до утра надо решить, как мы поступим.

Джейк издал какие-то нечленораздельные звуки, но Гарет требовательно произнес:

— Я не слышу ни слова.

— Этот твой легковерный эфиоп ловко обвел нас вокруг пальца, — не без ехидства повторил Джейк.

Гарет ответить не успел — пухлые красные, как спелая вишня, губы закрыли ему рот поцелуем.