Подойдя еще ближе, Гарет заметил, что под отвратительной краской обшивка у суденышка прочная, а дно его, хорошо видное в прозрачной воде, совершенно не заросло зеленой бородой водорослей, как то бывает обычно. Такелаж был в полном порядке, желтые паруса светились. Название «Ласточка» было написано по-арабски и по-французски, а зарегистрировано судно было на Сейшелах. Предназначение его Гарет понял не сразу — судно походило на чистокровного коня, замаскированного под извозчичью клячу. Бронзовый винт, судя по всему, вращался исправно, и вообще посудина выглядела ходкой.

Когда же он подошел вплотную, он сразу все понял по запаху. Этот особый запах загаженных трюмов и человеческих страданий он знал еще по китайским морям. Говорят, избавиться от него нельзя никакими средствами. Говорят, патрульные суда темной ночью именно по этому запаху находят работорговцев.

Человек, который зарабатывает свой хлеб насущный, продавая и покупая людей, вряд ли упустит такое невинное занятие, как незаконная перевозка оружия, решил Гарет и крикнул:

— Эй, на «Ласточке»!

Ответа не последовало. Матросы с замкнутыми темными лицами пристально разглядывали Гарета. Команда была смешанная, но все — араб, индиец, китаец и негр — хранили гробовое молчание.

Стоя в лодке, он поднес сложенные рупором руки ко рту и с бессознательным высокомерием англичан, которые полагают, что весь мир понимает по-английски, снова крикнул:

— Я хочу поговорить с капитаном!

Под полуютом раздался какой-то шум, и на палубу вышел белый. Этот смуглый, загоревший до черноты человек был таким коротышкой, что его голова едва виднелась над поручнем.

— Чего надо? Полиция, что ли?

Гарет подумал, что он грек или армянин. На одном глазу капитан носил черную повязку, что придавало ему вид театрального злодея. Здоровый глаз блестел, как хорошо отмытый агат.

— Никакой полиции, — успокоил его Гарет. — Не тревожьтесь.

Он достал из кармана бутылку виски и помахал ею в воздухе.

Капитан низко наклонился и внимательно всмотрелся в Гарета. Возможно, он разглядел характерный огонек в его глазах и беспечную пиратскую улыбку. По таким признакам люди часто узнают друг друга. Как бы то ни было, он явно принял решение и что-то приказал по-арабски. С борта спустили веревочную лестницу.

— Поднимайтесь, — пригласил капитан. На этот момент ему нечего было скрывать — он просто доставил из Бомбея кипы хлопка. Здесь, в Дар-эс-Саламе, он их выгрузит и возьмет курс на север, где примет на борт куда более прибыльный груз — живой товар.

До тех пор, пока торговцы в арабских странах, в Индии и на Востоке будут предлагать огромные деньги за стройных черных девушек из Данакиля и Галлы, люди, подобные капитану, будут обводить вокруг пальца британские военные патрули.

— По-моему, мы вполне можем выпить сейчас по глотку виски и поговорить о деньгах, — сказал Гарет капитану вместо приветствия. — Меня зовут Суэйлз. Майор Суэйлз.

Черные засаленные волосы капитана были заплетены в косичку. Казалось, он нарочно изображает из себя пирата.

— Я — Пападопулос. — Он впервые улыбнулся. — А разговор о деньгах слаще музыки. — И капитан протянул Гарету руку.

В лагерь Джейка под красными деревьями Гарет и Вики Камберуэлл явились не с пустыми руками.

— Вот сюрприз, — иронически приветствовал их Джейк, не выпуская из рук паяльной лампы. — Я думал, вы сбежали.

— Делу время, потехе час, — отозвался Гарет, помогая Вики спуститься. — Нет, дорогой мой Джейк, мы трудились, трудились неустанно.

— Вижу. У вас такой вид, как будто вы просто изнемогаете под грузом ваших трудов.