* * *

Камиль, дочь Мистера Богарта, позвонила около четырех часов (у нее в Нью-Йорке было уже семь вечера), пожаловалась, что из-за пандемии теперь нельзя ходить в офис – она была редактором модного журнала, – и перечислила все свои беды: ей придется планировать следующий номер из дома, торжественный прием, где хотели собрать средства для балета, отменен, ее любимый салон красоты закрыли, рестораны, которые продают еду в картонных коробках, кажутся ей ужасными, да и что она будет делать без филиппинки, которая убирает ее пентхаус? Об отце Камиль не спросила. Отношения были натянутые.

В момент особой печали Мистер Богарт посетовал, что Камиль интересуют только деньги и положение в обществе – она не похожа ни на его дочь, ни на дочь Надин Леблан. О Мартине, своем единственном внуке, он тоже был не очень высокого мнения.

– Фашист похлеще Муссолини, – заявил Мистер Богарт, и Летисии пришлось искать эту фамилию в интернете.

Ей тоже не нравился Мартин, но она считала, что он явно не дурак, раз в таком молодом возрасте уже работает советником президента. То была вторая причина, по которой дедушка его не любил. Летисия знала Мартина с детства и в последний раз видела на похоронах Надин, когда ему было лет двадцать восемь, а он уже облысел, как Муссолини. С дедушкой Мартин не виделся пять лет.

Отец Мартина – мошенник, по словам Мистера Богарта, – заработал деньги на бизнесе, поступая весьма дальновидно, но не слишком порядочно; впрочем, после развода Камиль досталась очень приличная сумма. Мартин вырос на Манхэттене, в доме со швейцаром, учился в лучших частных школах и университетах и с юности слыл фанатичным расистом и страшным консерватором, что не нравилось большинству его друзей и учителей. Но Мартин не только не страдал, но даже хвастался враждебностью, которую вызывает у людей; к тому же вокруг него всегда вертелась кучка подпевал. Он любил унижать соперников – в этой игре ему всегда удавалось победить.

Мистер Богарт пытался вспомнить, каким умным и жизнерадостным ребенком был Мартин, прежде чем стал радикалом; как они смотрели детские передачи по телевизору и как дедушка учил его шахматам, когда Мартину исполнилось пять лет. В семь он уже обыгрывал своего учителя. Они собирали пазлы, и, пока дед находил две детали, Мартин складывал десять. На каникулах, когда мама отправляла ребенка в Калифорнию к бабушке с дедушкой, они брали лодку, ловили палтуса и осетра в заливе Сан-Франциско и катались на велосипедах по холмам. Мистер Богарт пытался установить с внуком отношения, которые не сложились у него с дочерью. Старик рассказывал Летисии о том времени, задаваясь вопросом: какого черта его мальчик так изменился?

Она тоже с грустью вспоминала первый год их знакомства: Мартин тогда был на пороге юношества. Несколько месяцев он вел себя как обычный ребенок, с аппетитом уплетал ее блины. Но как только пошел в среднюю школу, начал превращаться в подонка – из тех, кого так ненавидел хозяин. Летисия запомнила первый сигнал этих тревожных перемен. Как-то бабушка Надин велела внуку отнести посуду на кухню, а Мартин в ответ бросил тарелку на пол и заявил, что это обязанность Летисии: разве не она работает в их доме прислугой?

Летисия жалела, что у Мистера Богарта такая маленькая и такая скверная семья. Помимо товарищей по квартету, у него почти не было друзей – овдовев, он стал избегать прежних знакомых. Пока была жива Надин, двери дома были открыты, они часто принимали гостей; Летисия научилась готовить острые блюда по рецептам Нового Орлеана, чтобы хозяйка могла щегольнуть перед друзьями. Без Надин особняк осиротел, друзья отдалились, а Мистер Богарт не приложил никаких усилий, чтобы их удержать, потому что в них не нуждался. Он замкнулся в себе. А может быть, он и всю жизнь был таким, думала добрая Летисия.

* * *

С начала пандемии прошло два месяца, а Летисия все еще жила в доме своего хозяина.