После короткого обмена новостями Летисия сказала, что наконец-то взялась приводить в порядок то, что Надин Леблан оставила на этом свете.

– Извините, дон Крус, не хочу вас обидеть, но я нашла письма и дневники миссис Надин, где речь идет и о вас…

– Ты знаешь, что мы были друзьями.

– Больше чем друзьями, правда?

– О таком не спрашивают. Что ты хочешь узнать?

– Она помогала мигрантам. Я поговорила с монахиней из храма в Беркли, и она мне кое-что рассказала. Я пока не могу с ней встретиться, но схожу, когда вирус закончится.

– Я рад, что сестра Морин еще жива. Эта ирландка просто несгибаемая! Что она тебе рассказала?

– Что миссис Надин привозила к ним людей, что доставляла мигрантов от самой границы, а во время рейдов укрывала целые семьи. Думаю, она записывала инициалы этих людей в своих дневниках, а цвета обозначали обстоятельства каждого дела. Вы что-нибудь об этом знаете?

– Думаю, ты права, но записей я не видел, – ответил Крус.

– Ваши инициалы всегда идут рядом с желтым.

– Я переправлял людей через границу и привозил их в местечко около Сан-Диего. Возможно, желтый обозначает перевозку.

– Вам не кажется странным, что Надин использовала шифр? Похоже на игру в шпионов.

– Она должна была проявлять большую осторожность, Летисия, ведь в ее руках находились судьбы очень уязвимых, беззащитных людей.

– Где вы познакомились, дон Крус?

– В Мексиканском музее Сан-Франциско, на выставке, посвященной мигрантам. С потолка свисали пластиковые пакеты с вещами, собранными в реке, где утонуло так много несчастных, в том числе детей, – которые пытались добраться до Соединенных Штатов. Надин очень тронул детский башмачок, плавающий в грязной воде в одном из мешков. Мы разговорились. И примерно год спустя она наняла меня для ремонта.

– Значит, это вы ее вовлекли в работу с мигрантами?

– Нет. Это она меня завербовала. Она тогда уже работала с сестрой Морин. Было много эмигрантов из Гватемалы. Надин была сильно привязана к этой стране, эмоционально и профессионально, из-за тканей. На это она тратила все, что зарабатывала.

– Но ведь Надин занималась этим долгие годы – не понимаю, как муж мог не знать, – удивилась Летисия.

– Надин не хотела, чтобы он знал, иначе она могла его скомпрометировать. То, чем мы занимались, было незаконно. Но думаю, его это не особо интересовало, он был весь в своей музыке. Истинно слеп тот, кто не хочет видеть.

– Я так понимаю, поэтому вас и депортировали, дон Крус.

– Нет. Вовсе нет. Меня арестовали вместе с другими ребятами во время рейда. У меня были кое-какие проблемы с законом: штраф за вождение в нетрезвом виде, работа электриком без лицензии, уклонение от уплаты налогов… Мелочи, но их хватило, чтобы выставить меня за границу. Больше всего я сожалею, что не смог попрощаться с Надин, когда она заболела.

– Думаете, мне стоит рассказать хозяину, чем занималась сеньора Надин? – спросила Летисия.

– Зачем? Оставь его в покое. Он расстроится, если узнает, что его жена хранила от него столько секретов и не давала вмешиваться в ее дела.