И ушел, и больше с того дня с ней не общался.

Если же вы спросите, где все это было - клянусь самой Богиней, вот прямо здесь, где мы и сидим! Не верите мне, спросите у старика Пишты[46], вон он сидит, он скажет то же самое. Только сперва налейте мне кружечку винца, от болтовни в горле совсем пересохло.

ДЕВЯТЬ. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Вернемся ненадолго вспять во времени и посмотрим на Миклоша и Бёлька, пока те, один на другом, движутся ко Дворцу и, во времени, к тому моменту, к которому мы с помощью Виктора уже пришли.

Перебравшись на северный берег Реки, они неспешно и планомерно двигались на запад, минуя деревушки, что жались к речному берегу этакими мазками кисти художника, сотворившего весь здешний пейзаж. В деревушках гроздья перца пропали с крыш, зато сами дома, каменные и деревянные, были вновь проконопачены, готовясь к зиме.

Небо было пронзительно-синим, редкие облака пятнали его примерно так же, как деревушки - берег Реки. Воздух дышал морозцем, Миклош плотно закутался в плащ. Никто не обращал на них особого внимания, а вот Миклош с удовольствием смотрел на людей. Сотни людей, занятых своими делами и не думающих ни о Дворце, ни о его обитателях.

- Больше не хочу пробираться тайком, - вдруг заявил он.

- И не нужно, хозяин.

- Но стражники - пропустят ли они нас?

- Конечно, хозяин. Разве ты не принц? Так что они тебя впустят. Вопрос, что случится с тобой потом.

- Да. Но ты точно думаешь, что я должен просто открыто появиться у ворот?

- В прошлый раз, когда ты попробовал проникнуть незаметно, вышло не очень.

- Да, но…

- Возможно, однажды и настанет необходимость скрывать то, что ты делаешь, но пока такой необходимости нет - не стоит.

На той стороне Реки они увидели высокий и узкий особнячок какого-то барона, а может, графа из мелких. Весь из дерева, окрашенный в желтый цвет. Красили недавно. Селянские домики попадались все чаще, как и деревушки. Вскоре. Почти незаметно, они слились в одну деревню по обе стороны Реки, не столько большую, сколько ДЛИННУЮ. То есть дома, торговые ряды и постоялые дворы (которые отличались от домов разве что дурно намалеванным знаком с той или с другой стороны) были возведены строго вдоль берега, не отступая от него в стороны, и при этом тянулись непрерывно.

Стена, окружающая город Фенарио, скорее представляла собой череду разнообразных проломов. Приблизившись, Миклош точно мог сказать, где поработали тараны во время осады при Иштване Втором, а где - веревки и воловьи запряжки после вторжения в дни правления Яноша Четвертого. Ворот, как и стражников, тоже не осталось, но место, где таковым полагалось быть, обозначить все же было можно.

Когда Миклош ехал по улицам Фенарио, в глазах его почти стояли слезы. Более двух лет не был он здесь, и улицы эти даровали ему ощущение мира и покоя, какого он в себе прежде не открывал. Внимания он по-прежнему особо не привлекал, разве только тех, кто восхищался статью Бёлька, так что Миклош спокойно ехал и глазел по сторонам, как крестьянин из глубинки.

Улицы по большей части были неширокими и изобиловали изгибами. А еще одновременно были длинными и короткими - иными словами, улица пересекала город из конца в конец, иногда даже включала пересекающий Реку мост или продолжалась в пригород, но при этом на всем своем протяжении меняла название раз десять или двадцать. И любому чужаку в поисках дома на улице Фенарра пришлось бы изрядно попотеть, ибо почти каждая улица здесь в один прекрасный момент становилась улицей Фенарра.

В Фенарио, в отличие от деревушек, постоялые дворы распознавались легко: они были высокими, в два или даже три этажа, а вывески - большими, часто там же имелась статуя и дверной колокольчик; проехав мимо одного заведения, где вход охраняли черные фигуры лежащих дзуров в натуральную величину, он вспомнил случай в лесу и вздрогнул. Миклош двигался дальше, время от времени поглядывая на Башню Богини и Королевскую башню.