|
Начинался военный трибунал. Морской романист Фредерик Марриет, поступивший на службу в Королевский флот в 1806 году в возрасте четырнадцати лет и дослужившийся до капитана, однажды написал, что помпезность таких мероприятий была рассчитана на то, чтобы «внушить благоговейный трепет даже самому капитану», и добавил: «Корабль приведен в порядок с величайшей тщательностью, палубы белы, как снег, гамаки тщательно уложены, канаты натянуты, реи ровны, орудия выдвинуты, а караул морских пехотинцев под командованием лейтенанта готов встретить каждого члена суда с подобающими его званию почестями… Уже подготовлена большая каюта с длинным столом, покрытым зеленой скатертью. Ручки, чернила, бумага, молитвенники и военные кодексы разложены перед местами каждого члена судейской коллегии».
Тринадцать судей, назначенных для рассмотрения дела «Вейджера», появились на палубе. Все были офицерами высокого ранга: капитанами и коммодорами, а главным судьей, так называемым президентом, был сэр Джеймс Стюарт, почти семидесятилетний вице-адмирал, главнокомандующий всеми кораблями Его Величества в Портсмуте. Эти люди явно больше походили на старших товарищей Чипа, нежели Балкли и его сторонников, однако известно, что судьи наказывали и коллег-офицеров. В 1757 году адмирала Джона Бинга казнили после того, как признали виновным в неспособности «сделать все, что в его силах» в ходе сражения, дав Вольтеру повод пошутить в «Кандиде», что англичане считают полезным «время от времени убивать какого-нибудь адмирала, чтобы взбодрить других». Стюарт сел во главе стола, а остальные судьи расположились по обе стороны от него в порядке убывания старшинства. Судьи поклялись исполнять свой долг по отправлению правосудия беспристрастно. Присутствовал прокурор, а также судья-адвокат, который помогал руководить трибуналом и давал юридические консультации. Джорджа Ансона на суде не было, однако годом раньше, в ходе его неуклонного продвижения по служебной лестнице, он был назначен в могущественный Совет Адмиралтейства, курировавший общую политику военно-морской дисциплины. Капитан, несомненно, глубоко интересовался делами своих бывших людей, в особенности своего протеже Чипа. С годами Ансон показал себя настоящим знатоком людей, и многие из моряков эскадры, которых он повысил, впоследствии стали одними из самых прославленных флотоводцев – среди них лейтенант «Центуриона» Чарльз Сондерс, гардемарин Огастес Кеппел и гардемарин «Северна» Ричард Хау. Однако человеку, которого Ансон выбрал командовать «Вейджером», угрожала опасность быть осужденным как убийце. Ранее Чип отправил Ансону письмо, в котором поздравил его с победой над «Ковадонгой» и повышением по службе, «которого вы в глазах всего человечества по праву заслуживаете». Он писал: «Я беру на себя смелость заверить вас, что ни один человек на Земле не желает вам процветания с большей сердечной теплотой, чем я», а затем добавил: «Я должен просить вас о благосклонности и защите, которые, как я льщу себе надеждой, я получу, пока буду вести себя подобающим образом, а когда я поведу себя иначе, я не буду ожидать ни того, ни другого». Ансон сказал родственнику Чипа, что по-прежнему поддерживает своего бывшего лейтенанта. Чип и другие обвиняемые предстали перед судом. По принятому в то время обычаю, их интересы не представляли адвокаты: защищаться следовало самостоятельно. Впрочем, получить юридическую консультацию от суда или коллеги не возбранялось. Но еще важнее другое: разрешалось вызывать свидетелей и подвергать их перекрестному допросу. Перед слушанием от каждого ответчика требовалось предоставить изложение обстоятельств дела, которое затем представлялось в качестве доказательства. Когда Балкли вызвали для записи его показаний, он запротестовал, заявив, что до сих пор точно не знает, какие обвинения против него выдвинуты. |
