Александрина засмеялась и потянула к себе медальон, так что не оставалось ничего иного, как сесть и открыть его, чтобы показать ей картину.

– Твой папочка, Дрина.

– Папа, – повторила Александрина. – Мама… папа… – И засмеялась, поняв, какая она умная.

Соломенные кудри такие мягкие, голубые глаза такие ясные, такая нежная бело-розовая кожа – вся в целом она представляет собой картину здоровья. Каков тот другой ребенок, гадала герцогиня. Она не сомневалась в том, что болезненный. В бюллетенях говорилось, что мать успешно поправляется, а развитие ребенка идет хорошо. Насколько хорошо? – думала она.

Было бы большой трагедией, если бы кто-то встал на пути Александрины. И пока герцогиня Кларенская способна рожать детей, такая опасность будет сохраняться.

Фрейлейн Лезен вошла в детскую, и Александрина засмеялась от удовольствия. Пришла еще одна ее обожательница.

– Мама… папа, – позвала Александрина.

Лицо фрейлейн Лезен порозовело от удовольствия.

– Девочка так быстро развивается, Ваше Высочество, – сказала она.

Герцогиня кивнула головой, в то время как Александрина, продемонстрировав свой ум, величественно вздохнула, давая понять, что ей надоели медальоны и восхищение и она хочет вернуться к своим кубикам. Мать вернула ее на ковер и сказала фрейлейн Лезен:

– Говорят, что тот ребенок здоровый.

– Мало ли что могут говорить, – слегка презрительно сказала фрейлейн Лезен.

– Герцогиня добрая женщина. Я бы сказала, что она вне себя от счастья. Я могла бы радоваться за нее… но когда я думаю о том, что это означает для нашего ангелочка…

Фрейлейн Лезен кивнула.

– Я слышала, Его Величество посетил герцогиню.

– Меня он не навестил. Он вел себя крайне недобро при выборе имени для дорогой Дрины.

– Я слышала, что он попросил, чтобы ребенка назвали в его честь.

– Георгиана!

– Говорят, что первое имя Елизавета, затем Георгиана Аделаида.

– Первое имя Елизавета! Но это же королевское имя.

– Полагаю, что они исходили именно из этого, – мрачно сказала фрейлейн Лезен.

– О, это так жестоко! Я хотела так назвать Дрину, если ее нельзя назвать Георгианой, и он отказал. Вместе с тем он согласился, чтобы так назвали этого ребенка.

– Я никогда не думала, что герцогиня родит живого ребенка. У нее были все признаки женщины с нездоровой беременностью.

– Ты думаешь…

Обе женщины пристально смотрели на ребенка на полу, такого красивого, такого прекрасного во всех отношениях. Она уже сейчас похожа на маленькую королеву, подумали обе.

– Александрина, – сказала герцогиня. – Это имя не для английской королевы. Именно поэтому он захотел так ее назвать. А тот другой ребенок – Елизавета. Она станет Елизаветой II… если останется жива.

– Если останется жива, – сказала фрейлейн Лезен.

– Королева Александрина! Нет, не подходит. Что же остается? Виктория.

– Королева Виктория, – произнесла фрейлейн Лезен. – В этом имени есть оттенок величия.

– Оно больше похоже на имя королевы, чем Александрина. Лезен, дорогая, мы перестанем называть нашу малютку Александриной. С сегодняшнего дня она будет Викторией.

Фрейлейн Лезен кивнула.

– Королева Виктория, – бормотала она. – Да, это не Елизавета… это не Георгиана… но Виктория.

– Виктория, – сказала герцогиня. – Моя дорогая Виктория.