– Как я уже говорил, стекло делают из кварца, – на этот раз охотно пояснил он. – Он содержится в песке и работает как проводник… Но не как ваш Проводник…

– А в этом песке много кварца? – Альберт не дал ему пуститься в унылые заумствования – поднаторел в беседах с сестрой.

– Кварца? – Кёрфин сгреб часть песка, пожамкал в ладони и выдал со знающим видом: – Да, это неплохой материал. Из него бы вышло прочное стекло.

– А ты можешь сделать что-нибудь прямо сейчас? Ну хоть маленький осколочек! Я ни разу в жизни такого не видел!

– Осколок – это паршивый запрос для мастера Четвертого круга, – фыркнул Кёрфин. – Предложи что-то посолидней.

– Тогда бутылку! – с готовностью выдал Альберт, и Рина, только что восхищавшаяся братом, ощутила острое желание его прибить.

Ну действительно, что еще можно попросить сделать недавнего пропойцу, который уже предстал перед Тириской не в лучшем свете из-за своей пагубной привычки, как не бутылку? Отличное напоминание!

– Для воды! – спешно пояснил Альберт, заметив взгляд сестры и осознав свою оплошность. – Ты много пьешь, фляжки тебе не хватает. Да и речки не везде встречаются. Можешь сделать настоящую бутылку? Вот без всяких приспособлений?

– И какие мне, по-твоему, нужны приспособления? – фыркнул Кёрфин, погружая ладонь в рыхлый песок.

Секунду спустя, он достал из него объемную граненую бутылку тончайшего стекла. Просто вытащил за горлышко. Как будто кто-то отдыхал на берегу этой речки и закопал бутылку в песок, а Кёрфин ее нашел.

– Ого! – вполне искренне удивилась Рина.

Тириска одобрительно присвистнула.

– Ты что, просто откопал ее? – Альберт аж подпрыгнул. – Она сразу там была, да? Ну не мог же ты ее вот так просто сделать!

Брат вел себя настолько искренне, что Рина даже не знала, подыгрывает он Кёрфину или нет. На секунду ее кольнула болезненная мысль, что и актерского таланта Альберту досталось больше, но Рина сумела ее задавить.

Кёрфин рассмеялся, наслаждаясь реакцией публики, и, пока варилась непонятная похлебка с кукурузой и дикой пшеницей, которую Тириска не особенно надеялась довести до мягкости, он пытался объяснить Альберту принципы кудесничества, формируя из песка стеклянные бусины разных форм и размеров.

Узнав о том, что стекло еще и закаленное, Альберт начал с восторгом бегать вдоль воды в поисках камней и изо всех сил пытался разбить об них бутылку, но, хотя ее стенки на вид были не толще волоска, на них не возникло ни царапинки. И пить кипяток из прозрачных бокалов, ловивших отблески пламени, оказалось так приятно, словно внутри был чай из золотых цветов. Это напомнило Рине много невозвратимо-приятных моментов, и она молча наслаждалась своей меланхолией, понимая, что совсем скоро времени на это не будет. Что иллюзорное спокойствие этого вечера – затишье перед бурей, которая накроет их в Дитромее, а если не повезет – еще раньше, с приходом колдунов.

– Кудесничество – это тебе не фокусы! – разглагольствовал между тем согревшийся и подкрепившийся теплой едой Кёрфин. – На самом деле вам несказанно повезло увидеть эту магию вживую, детишки. – Рина отметила, что перед Тириской он ни разу не назвал их саранчой. – У нас есть негласное правило работать только в своих мастерских. Кудесничество – это таинство, и его не выносят на всеобщее обозрение. Поэтому вам и кажется таким удивительным то, что мы делаем.

– Я вообще думала, что кудесники работают на заводах и как-то там укрепляют уже готовые изделия, – призналась Рина.