– Проводники ведут к нам Собирашек!

Рина оказалась права. Торговую улицу забили кудесники разных форм и размеров, а свободные проулки дома завалили обломками собственных стен, мебелью, арматурой и черепицей.

Альберт, Рина и Кёрфин оказались в ловушке.

Они стояли посреди хорошо освещенного пространства, на перекрестке, где сохранилось целых шесть кудесничьих фонарей, и Собирашкам с обеих сторон было отлично их видно, а бежать оказалось некуда. Весь Дитромей ополчился против своих спасителей. Теперь было ясно, что горожане пытались убить Виндеров и кудесника – именно для этого они гнали их к освещенному проспекту, куда Проводники заманили Собирашек. Никто не хотел стать убийцей напрямую, так почему бы не поручить это грязное дело сумасшедшим? Это был чудовищный план, ради которого горожане объединились так, как, вероятно, никогда не объединялись ради спасения от проклятия. И в этот раз Рина не могла быть уверена в том, что это дело рук Сирены, ведь большая часть Дитромея не спала, и подчинить ее с иллюзорной стороны было невозможно.

– Рина! – Одной рукой Альберт крепко держался за нее, а другую – с зеркальцем – выставил перед собой, и она дрожала так сильно, что Собирашки вряд ли смогли бы разглядеть там свое отражение. – Рина, что делать?

Она не знала, что делать. Она уже ничего не знала. Только то, что город обезумел, и это, похоже, конец.

Собирашки, тесня и толкая друг друга, постепенно зажимали их в смертельные клещи. Не очень быстро, потому что самыми первыми ползли крупные и середнячки, а мелкотня боялась выскакивать вперед, но от этого было не легче.

В порыве отчаяния Рина бросилась к ближайшей целой двери.

– Пожалуйста, откройте! Спасите нас! Ну же!

Альберт последовал ее примеру, но ни один дом не захотел стать их убежищем.

За спиной что-то взорвалось, посыпались искры, на улице резко стало темнее.

Рина обернулась – это лопнул фонарь. Кёрфин подбежал к следующему бетонному столбу и схватился за него обеими руками. Стекло плафона раскалилось, побелело и взорвалось очередным снопом искр.

«В бетоне есть песок! – сообразила Рина. – Он работает как проводник его энергии!»

– Помогайте мне, саранча! – крикнул кудесник. – Отгоняйте этих тварей! Иначе я не успею!

Мелкие Собирашки, осмелевшие до безумия, прорвались сквозь стену крупных и мчались к нему на всех своих разномастных конечностях.

– Альберт – зеркала! – выпалила Рина, и они с братом, не сговариваясь, встали по обеим сторонам от Кёрфина, пугая мелочь отражениями, пока свет еще оставался.

Грохочущие тиски уже почти сомкнулись, когда Рина швырнула назад тряпичную Собирашку, а Кёрфин лопнул последний фонарь. Темнота на миг ослепила их, и стало видно, как вдалеке светятся призрачно-синим зубья дворцовых башен, покрытые фосфором. В прошлый раз туман не позволил Рине это увидеть, но прямо сейчас дворец вдруг вырос перед ней, словно мистическая грибница. Рина разглядывала его долю секунды, прежде чем большая горячая ладонь схватила ее за руку и поволокла в сторону. Ойкнул сбоку Альберт, и хриплый, непривычно низкий голос Кёрфина прорычал над ухом:

– Шевелитесь!

Почти слепые, на ощупь они отыскали нишу в стене одного из магазинов, где стоял когда-то медный памятник пивовару с двумя бочонками под мышками и третьим – в животе. Сейчас этот памятник присвоил кто-то из Собирашек, возможно, сам мастер Натан, а ниша с единственной большой бочкой, на совесть вмурованной в мощение, осталась, и именно там троица нашла убежище.

Раздался грохот и скрежет – кудесничьи клещи сомкнулись. Собирашки с обеих сторон торгового проспекта налетели друг на друга, и началась битва. Что там происходило, Рина толком не видела в темноте.