— Тысяча дьяволов! — крикнул он. — Да ведь это…

Он остановился. Выражение злорадства появилось на его — сначала испуганном — лице. Он понял невыгоду нашего положения, бросил весла в лодку взял ружье, прицелился в нас и закричал:

— Ну-ка, нырните в последниий раз!

По счастью, он спустил курок в тот момент, когда Виннету уже высвободился и, помогая себе мощными взмахами рук, поплыл к его пироге. При этом толчок сдвинул нас с прежнего места, и пуля пролетела мимо.

Виннету не плыл, а, казалось, летел по поверхности воды. С быстротой камня, пущенного меткой рукой, он приближался к врагу, держа в зубах свой нож. У Сантера оставался еще один заряд в его двустволке и, направив дуло в сторону молодого вождя, он злобно крикнул:

— Сюда, сюда, краснокожая собака! Я отправлю тебя к дьяволу!

Однако считая положение очень простым и крайне выгодным для себя, он жестоко ошибался, ибо Виннету неожиданно нырнул, чтобы подплыть под лодку и опрокинуть ее. Если бы это удалось ему, Сантер очутился бы в воде и не смог бы выстрелить, а в рукопашной борьбе все преимущества были на стороне апача. Негодяй быстро сообразил это, отбросил ружье и снова взялся за весла. Едва успел он отъехать, как Виннету вынырнул в том месте, где только что находилась лодка. Сантер решил отказаться от нападения и, продолжая грести изо всех сил, крикнул:

— Что, поймал меня, собака? А пулю я приберегу до следующей встречи!

Виннету поплыл за ним вслед, но вскоре должен был повернуть назад, ибо лодка быстро удалялась, и догнать ее не мог бы самый лучший пловец.

Все это произошло в течение какой-нибудь минуты, но в тот момент, когда Сантер исчез в облаках тумана, несколько апачей, встревоженных криками и выстрелами, уже прыгнули с острова в воду и плыли нам на помощь. Я подозвал их к себе и поручил им доставить в лагерь молодого индейца, предварительно разрезав связывающие нас с ним ремни.

Собрав своих воинов, Виннету отдал им следующее приказание:

— Пусть мои красные братья немедленно соберутся в путь! Сантер только что скрылся в лодке, и мы должны нагнать его!

Я никогда еще не видел его в таком возбужденном состоянии.

— Но что делать с обоими пленниками? — спросил я его.

— Оставляю их на твое попечение.

— Значит, я должен оставаться здесь?

— Да. Я захвачу убийцу своего отца и сестры, тогда как ты займешься освобождением Хоукенса. А сейчас мы должны расстаться.

— Когда же мы снова встретимся?

— Не знаю, — сказал он, подумав, — а догадываешься ли ты, что значит появление Сантера?

— Когда выяснилось, что мы избегли ловушки, и киовы обнаружили твое присутствие в их селении, он понял, что мы не успокоимся, пока не достигнем своей цели, струсил и решил задать тягу.

— Есть и другая возможность, — возразил Виннету. — Сын вождя исчез, и это было поставлено в связь с нашим появлением. Тангуа, вероятно, излил свою ярость на Сантера, как на виновника всех бед, и затем отпустил его на все четыре стороны. Он избрал водный путь, чтобы мы не могли напасть на его след; лодку же он получил, по всей вероятности, в обмен на своего коня. Сантер не знал, конечно, что мы остановились на острове, и стал жертвой своей собственной осторожности. Теперь он знает, что мы начнем погоню, и гребет изо всей мочи, уносимый к тому же течением. Но мы сможем догнать его, если поскачем напрямик, выигрывая на изгибах реки.

— Как бы этот способ преследования не оказался ошибочным!

— Почему?

— Сантеру легко может прийти мысль оставить лодку и продолжать путь пешком. И так как вы не знаете, на какой берег он высадится, вам лучше всего было бы разделиться на два отряда и продвигаться по обоим берегам реки.