– Алёна, ты страдаешь из-за попрания твоих представлений о гуманизме или тобою движет любопытство?

– Я страдаю. И мною движет.

– Понятно. Человек, как и положено, соткан из противоречий. Даже самый лучший.

– Сказать точнее, меня гложет жажда справедливости.

– Которой – не жажды, а справедливости – не существует, как уже не раз задекларировано, – перебил её Северный.

– Ладно. Неважно. Не уходим от темы! – чуть не притопнула Соловецкая ножкой и, поднявшись с кресла, стала нервно прохаживаться по балкону мансарды. – В мужа нашей хлопотливой Маргариты Павловны воткнули нож. Сеня пробежался босыми ногами по лужице крови – и ты оказываешься втянутым в это дело.

– Я оказался бы «втянутым» и без Сени.

– Почему?

– Потому что надо быть добрым. Хотя бы с теми, кто добр к тебе. «Быть добрым» – это не значит улыбаться, здороваясь. «Быть добрым» означает готовность «быть втянутым».

– Ты опять хочешь отвлечь меня и погрузить в пучину риторики!

– Дорогая, ты сама себя перебиваешь, – улыбнулся Всеволод Алексеевич.

– Тогда помолчи! Не перебивай! Я и так теряю нить…

– Потеряла нить? Она, наверное, в траву упала! – откликнулась Алиса, всегда готовая помочь. – Позвольте, я её найду!.. Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в Стране Чудес», в пересказе Бориса Заходера. Я нахожу этот пересказ одним из лучших образчиков перевода знаменитой сказки, но не все специалисты так считают…

– Вот об этом я и говорю! Ты ужасный болтун, Северный! Ты ужасный болтун, и я ужасный болтун. Как смогут два ужасных болтуна существовать под одной крышей? К тому же, как я успела заметить, ты охотно перебиваешь кого и когда угодно, включая меня, но терпеть не можешь, когда подобным образом поступают с тобой!

– Потому что я – изрекаю! А все остальные – несут! – рассмеялся Всеволод Алексеевич.

– Вот-вот! Ты ужасный зазнайка, самомнение раньше тебя родилось, а я…

– А ты – точно такая же!

– «Зомби», с которым ты весьма охотно отправилась и в ялтинский кабак, и даже приняла приглашение отужинать тут, в Балаклаве.

– Северный, бога ради! Я уже поняла, что дослушать ты не в состоянии. Но самца-то хоть не включать ты способен?!

– Извини, извини. За это – и вправду извини.

– Руку и сердце, надо полагать?

– Мог бы сказать, что догадался. Для пущей таинственности и повышения рейтинга моих экстрасенсорных способностей в твоих глазах. Но всё гораздо проще: я выяснил все доступные детали анамнеза господина Тихонова. Человек он, безусловно, ярко окрашенный, и я себе представляю, как это могло ударить по всему спектру чувственно-ментального восприятия молоденькой девчонки.

– Молоденькая девчонка давно выросла. И даже уже начала стареть.

– Не кокетничай!

– Я не кокетничаю, Северный. Я констатирую факт.

– В общем, нет ни прошлого, ни будущего. Есть только настоящее. В настоящее время мы с тобой стоим под крымскими ночными небесами, обнявшись, в компании весьма неплохого виски… Это ли не есть счастье? А господин Тихонов в настоящее время вдовец. Своих биологических детей у него так и не случилось. Не то чтобы это было для него особо важным, но… Но он потратил некоторое количество усилий, чтобы разыскать ту самую девчонку, которую он так внезапно покинул после того, как она пожаловалась ему на эпизоды утренней тошноты.