Надеюсь, тебя не шокируют столь вольные рассуждения о сексе, Камило. Это необходимо для того, чтобы ты понял, почему я столько лет пребывала во власти Хулиана Браво. В моей жизни было несколько любовников, но хвастаться я не собираюсь, их не так много. Идеальный опыт – заниматься любовью, любя своего партнера, но это был не наш с Хулианом случай. В нашей близости не было ничего общего с любовью, это было простое и чистое желание, жестокое, безудержное, без каких либо недомолвок или угрызений совести, желание, не заботящееся ни о чем и ни о ком; мы были единственные мужчина и женщина во вселенной, отдающиеся всепоглощающему удовольствию. Откровение оргазма стало таким же внезапным, как и знакомство с женщиной, которая жила у меня внутри, незнакомкой из зеркала, бесстыжей, вызывающей, счастливой и порочной.

Вечер мы провели вдвоем. Должно быть, Фабиан спрашивал, не видел ли кто нибудь меня. Я слышала звон колокольчика, возвещающий, что в столовой накрыли ужин, и поняла, что пора скинуть с себя оцепенение, которое мешало мне открыть глаза или пошевелиться, так я была измучена. Я свернулась калачиком на кровати, а Хулиан быстро оделся и вышел из номера. Как то ему удалось выпросить на кухне хлеб, сыр, копченый лосось, виноград и бутылку вина и вернуться с этой закуской к своему главному блюду, не вызвав ничьих подозрений. Мы ужинали, сидя голыми на полу; я пила вино из его губ, а он ел виноград из моих.

Теперь я могла рассмотреть его так же пристрастно, как он недавно рассматривал меня. Он, несомненно, был самым привлекательным мужчиной, которого я когда либо видела вблизи за всю свою жизнь: мускулистый, гибкий, смуглый с головы до ног от занятий спортом под открытым небом, как будто загорал без одежды; смех у него был неотразимый – когда он смеялся, глаза превращались в две щелочки; темные волосы, светлые глаза, которые в зависимости от освещения становились зелеными или голубыми, и глубокие морщины, словно вырубленные зубилом. В тот день я этого не знала, но очень скоро выяснилось, что у него приятный тенор и когда то, испытывая нужду в деньгах, он пел в кабаре в Англии и Соединенных Штатах, зарабатывая тем самым на жизнь.

Домой в тот вечер я не вернулась. Проснулась на рассвете в объятиях Хулиана среди скомканных простыней, мокрая от пота и секса, потрясенная, не в силах вспомнить, где нахожусь. Мне потребовалось больше минуты, чтобы понять, что ничто уже не будет таким, как прежде. Придется поговорить с Фабианом и объяснить ему, что произошло.

– Успокойся, Виолета. Все можно уладить. Скажи мужу, что плохо себя почувствовала и переночевала в отеле, – предложил Хулиан, видя мое смятение, но вряд ли это было удачное алиби.

– Мы в отеле моей свекрови. Если бы я спала одна, она была бы в курсе, потому что я попросила бы комнату.

– Что ты собираешься сказать Фабиану?

– Правду. Ты же понимаешь, что я не могу к нему вернуться.

– Многие мужья закрывают на это глаза, чтобы избежать осложнений. Что бы ты ему ни рассказала, он поверит, – встревоженно повторил Хулиан.

– Ты говоришь, исходя из собственного опыта? – спросила я со смутным ощущением, что ступаю на скользкую дорожку.

– Я не циник, Виолета, я практик. Нас никто не видел, мы можем избежать огласки. Я не хочу разрушать твою жизнь…

– Она и так разрушена. Что нам теперь делать?

Мы оделись, и он вышел первым. Я провела расческой Хулиана по волосам и покинула номер, даже не приняв душ, на цыпочках прошла по коридорам, молясь про себя, чтобы меня никто не видел’ Спряталась в саду, и через несколько мгновений Хулиан втолкнул меня в одну из машин, которые были в распоряжении датчан, отвез на вокзал и посадил на поезд до Сакраменто.