|
– Знаешь, за что я пью? За проявление божественной жадности. – Догадываюсь, о чем речь, – сочувственно вздохнул Карл, тоже поднимая стакан. – Тебе не удалось настроиться на небесную радиостанцию, не правда ли? Но, может, никаких радиостанций в небе нет? – Нет? – Ребер стукнул донышком стакана о стол. – А как же опыт господина Янского? Шипение его приемника передавали все местные радиостанции! – О, как интересно! Я не знаю этой истории. – А я знаю ее прекрасно, – сообщил Ребер. – Семь лет назад твой тезка и мой соотечественник инженер-радиотехник Карл Янский заметил, что его чувствительному приемнику мешает какой-то постоянный шум. Чтобы отследить, какая радиостанция создает помеху, он из досок и автомобильных колес соорудил вращающуюся антенну-пеленгатор. И знаешь, где оказалась паразитная радиостанция? На небе, дорогой Карл, на небе! В созвездии Стрельца. Повторить его опыт несложно, но я хочу пойти дальше. Я хочу составить радиокарту небосвода, понимаешь? Найти и нанести на нее все небесные радиоисточники. – И ради этой ерунды ты изуродовал свой двор десятиметровым параболоидом? Эх, Грот! Послушай доброго совета. Почему бы тебе не познакомиться с красивой девчонкой и не сводить ее на танцы или в кино, а потом жениться на ней и нарожать детей? Над тобой люди смеются, Грот! – Над тобой тоже! – огрызнулся Ребер. – Эта Лиза не давала только ленивому, чтоб ты знал. Один ты не добился ее благосклонности. – Оставим эту тему, – напрягся Карл. – Ничего смешного в этом нет. Я не хочу это обсуждать! – Оставим, – согласился Ребер. – Но я должен уточнить: моя антенна не десяти метров в диаметре, а девяти с половиной. Я ее специально просчитал, чтобы ловить более короткие волны, чем Янский. Он работал с длиной волны четырнадцать целых и шесть десятых метра, а я хочу уйти в сантиметровый диапазон. Я уверен, что небесное радиоизлучение должно подчиняться закону Планка, и его интенсивность, скорее всего, возрастает в сторону более коротких волн. Но я уже год сижу ночами перед приемником, перелопатил небо на волнах девять и тридцать три сантиметра, а все попусту! Карл задумался, затем предложил: – Слушай, Грот, а давай заберем эту бутылку и пойдем к тебе. Покажешь мне, как работает твоя антенна. – С каких пор тебя это интересует? – подозрительно посмотрел на немца Грот. – Так. Любопытство! – развел руками Карл. – Люди должны интересоваться друг другом. Так легче жить. Хотя любопытство меня и довело до эмиграции, но… Характер есть характер. – Можно подумать, ты не рад, что оказался в Штатах, – буркнул Ребер, поднимаясь из-за стола. – А не шпион ли ты немецкий? И не собираешь ли ты разведданные о том, как американцы слушают небо? Немец молча взял в руки трость и поднялся из-за стола. – Ты напился, – вздохнул он. – Да, я выпил! – возбужденно вскочил Ребер. – Поэтому и говорю то, что думаю! Неожиданно его настроение резко поменялось. Он снова упал на стул и, уронив лицо на сложенные руки, разрыдался. – О майн гот! – вздохнул Карл. – Ну не надо, Грот! Может быть, все не так плохо. |
