|
Заведу детей. На мне такого проклятия, как на тебе, нет. А ты уедешь в свою Германию, и у тебя тоже все наладится. Налей себе еще. За то, чтобы ты счастливо доехал! ГЛАВА 7 _28_декабря_1938_года,_среда._ _Москва,_площадь_Дзержинского_ Дроздов не успел закончить доклад, как огромный, медведеподобный Свержин схватил его за грудки и толкнул на заваленный бумагами стол в своем кабинете. – Гнида! – проревел он. – Пристрелю гадину! В глазах начальника полыхал огонь такой ярости, что даже привычный к подобным вспышкам гнева Дроздов всерьез испугался за свою жизнь. Про револьвер в кармане он даже не вспомнил – в данной ситуации оружие было бесполезной железкой. Против системы с «наганом» не сладишь. Да и ни с чем не сладишь, в этом у Дроздова была непререкаемая уверенность. – Что у тебя за информаторы, мать твою?! – продолжал реветь Свержин. – Как ты им доверяешь? Застал красного командира за блядством и решил раздуть из этого дело? Придушил бы я тебя, тварь! А? Можно подумать, сам никогда не пользовался! Или у тебя отсохло? Матвей Афанасьевич продышался и рывком поднял подчиненного со стола. Оставив Дроздова стоять, он уселся в кресло, обитое натуральной кожей. Поговаривали, что человеческой, но Дроздов знал, что это досужие вымыслы. На самом деле человеческой кожей у Свержина был обтянут лишь портсигар – его украшала натуральная зэковская татуировка. Достав из портсигара папиросу, начальник прикурил от спички и уставился на Дроздова. – Чего молчишь? – рыкнул он уже тише. – Докладывай! Во всех красках и подробностях! Тупица! Купчина недобитая! – Ну зачем вы так, Матвей Афанасьевич? – юлил Дроздов. – Как лучше хотел! Я решил, что в любом случае следует задержать Петряхова. Никакое задержание не может быть лишним. В крайнем случае… – Дроздов подумал немного и ляпнул: – Оправдаем! – Дурак ты, что ли, Дроздов? – Свержин изумленно окинул подчиненного взглядом с головы до ног, будто видел впервые. – Как мы можем его оправдать, если ты его уже сцапал? Органы не ошибаются, понял? Это тебе не при царе! Хорошо хоть изнасилование без ляпов сфабриковал, технично. Ну подумай! Из-за шлюхи придется хорошего человека расстрелять. Красного командира! Ну ладно, Петряхова мы расстреляем, на его душе немало крови. Не агнец. Ну а дальше-то что? Ты вот скажи мне теперь, мил-человек, что нам делать с Варварой Стаднюк? Где ее искать? – Дома, где же еще? Или на фабрике… Ума-то у нее, как у курицы. К тому же она комсомолка. Не вижу ничего сложного. При Свержине Дроздов старался ограничивать свою привычку к уменьшительно-ласкательным суффиксам и даже старался употреблять те же слова, что и начальник. Несмотря на то, что знакомы они со Свержиным были чуть ли не с детства, медведеподобный громила пугал Максима Георгиевича. Пугал в основном тем, что власти ему партия выделила больше, чем Дроздову. И это очень портило их отношения. И Дроздов не сомневался – Свержин, если что, порешит его, бывшего дружка, в пять минут. – А вот я сомневаюсь в том, что Варвара такая уж дурочка. Лучше бы ей ни о чем не догадываться, – нахмурился Свержин. – Если бы не твоя дурацкая провокация с этим Робертом, девка спокойно сидела бы дома и ждала братца с военных сборов. |
