|
Спустившаяся ночь погрузила все вокруг в холодно-безучастную тьму, и мне пришлось выбирать дорогу, полагаясь в большей мере на инстинкты моей лошади, чем на собственное сла-беющее зрение. Бледный месяц практически не расставался с облаками. Раскинувшийся надо мной балдахин из листьев рассек небеса на тысячи мелких осколков. Я вдруг поймал себя на том, что возношу молитвы к собственному отцу, как если бы он по-прежнему оставался рядом, под надежной защитой моих ангелов-хранителей. Мне даже ка-жется, что в тот момент я веровал в него и в его присутствие более истово, чем когда-либо веровал в ангелов. – Отец, – снова и снова призывал я, – пожалуйста, помоги мне попасть туда и оказаться на-конец в безопасности, дабы эти дьяволы не избежали моего отмщения. Все крепче сжимая рукоятку меча, я напоминал себе о кинжалах, спрятанных в сапогах, в рукаве, в куртке и за поясом, и напряженно вглядывался в лежащий впереди мрак, стараясь уви-деть хоть что-нибудь. Однако неяркое свечение звезд было слишком слабым, и мне не остава-лось ничего другого, кроме как полностью довериться лошади и предоставить ей самой выби-рать путь между огромными стволами деревьев. Иногда я останавливался и замирал, прислушиваясь к тишине. Однако царящее вокруг безмолвие не нарушал ни единый звук. Да уж, едва ли найдется еще один подобный мне глупец, решившийся провести ночь в глухом лесу. И вот наконец мои долгие блуждания, похоже, были близки к завершению: лес поредел и вскоре уступил место равнинным полям и луговинам. Пус-тив лошадь в галоп, я поскакал по извилистой дороге. Когда передо мной вырос сам город, ощущение было сродни тому, какое испытываешь, когда, свернув за угол, вдруг оказываешься перед плотно закрытыми воротами: кажется, будто тебя швырнули оземь к стенам волшебной крепости. Ворота были действительно заперты наглухо, как если бы перед ними стояла лагерем вражеская армия. И все же, несмотря ни на что, я с облегчением вздохнул и возблагодарил Бога. Как будто достиг небес. Разумеется, откуда-то сверху меня тут же окликнул стражник – сонный солдат, пожелав-ший выяснить, кто я, откуда и зачем пришел. И снова стремление хоть немного приукрасить действительность заставило меня выбро-сить из головы воспоминания о злодейке Урсуле и ее отрезанной руке и отогнать прочь страш-ное видение – обезглавленные тела моих брата и сестры на церковном полу. Я громко, однако весьма смиренным тоном и в самых изысканных выражениях объяснил, что, будучи студентом, состою на службе у Козимо ди Медичи, а в Санта-Маддалану прибыл в поисках книг. Особенно, добавил я, интересуюсь старыми молитвенными сборниками, имеющими отношение к святым и явлениям Святой Девы в этом городе и его окрестностях. Что за чепуха! Далее я добавил, что намерен посетить церкви и школы, а также встретиться со старыми учителями, нашедшими приют в этом городе, и увезти с собой во Флоренцию все, что мне удастся приобрести для своего хозяина с помощью полноценных золотых флорентийских монет. – Ладно, это я понял, откликнулся солдат. – Но ты должен назвать свое имя. – Он лишь слегка приоткрыл маленькую низкую калитку и высоко поднял фонарь, чтобы хорошенько меня рассмотреть. – Имя! Как тебя зовут? Я знал, что верхом на лошади выгляжу вполне респектабельно и способен внушить дове-рие. – Де Барди, – объявил я. – Антонио Де Барди, родственник Козимо. – Набравшись нагло-сти, я воспользовался родовым именем жены Козимо, поскольку оно единственное пришло в тот момент мне в голову. – Послушай, добрый человек, прими эту плату от меня, отужинайте достойно вместе с супругой как мои гости, прямо здесь и сейчас. Я ведь знаю, что уже поздно, и сам безмерно устал с дороги! Калитка отворилась. Мне пришлось спешиться и пригнуть лошади голову, чтобы провести ее сквозь проем. Мы оказались на пустынной, вымощенной камнем площади. |
