|
– Девочку Подушечку? Или мальчика… Матрасика?» В этот миг вагон резко дернуло. Девушка споткнулась от неожиданности, не удержалась на ногах и с размаху уселась прямо на колени к пожилому пассажиру напротив. Тот уронил сумку и неловко подхватил будущую мамашу, обняв ее при этом поперек живота. Он уже открыл рот, чтобы извиниться за неуклюжесть и спросить, не ушиблась ли бедняжка… Однако виноватое выражение тут же пропало с его лица, сменившись багровой краской возмущения и стыда. – Ах ты, обманщица!.. А ну вытаскивай, что у тебя там!.. Минуту спустя мнимая беременная перестала быть таковой. И лицо ее было уже не застенчиво-просительным. На нем застыла злоба. Она стояла посреди прохода и затравленно озиралась, держа в руках большую замызганную подушку. К наволочке были кое-как пришиты тесемки. – От безалкогольной свадьбы – к непорочному зачатию, – проговорил кто-то задумчиво. – Родила, – хмыкнул густой голос. – Нахалка! – Бессовестная! – закричала дама с Памперсами. Начали возмущаться и другие пассажиры. – А ну гони мою тыщу… – Да чтоб я хоть раз еще кому из этих!.. – Все отдавай, у кого что взяла! Вагон снова задергался: электричка подъехала к станции. Оценив свой шанс, девушка пулей вылетела в тамбур и выскочила на платформу. Возможно, для того, чтобы зайти там в обгаженный туалет, снова пристегнуть свое хозяйство и дождаться следующей электрички. Мужчина в пуховике, сидевший возле окна, снова прикрыл глаза и начал погружаться в дремоту, благо путь был неблизкий. Внезапно… – Извынытэ, что к вам абращаус, – с очень сильным акцентом говорил тонкий детский голосок. – Я бэжэнэц… Мужчина резко выпрямился и повернул голову, но ничего не увидел. Ребенок был слишком мал ростом. Пассажир встал и бесцеремонно шагнул через чьи-то сумки, выбираясь в проход. Перед ним стоял маленький негритенок, одетый в лохмотья с чужого плеча. На шее у него висела картонная табличка: «Помогите добраться домой». – Морис, – тихо сказал мужчина. – Дарадара Алэксэй! – завопил Морис. И бросился ему на шею. Вагон притих, с интересом слушая, как взрослый белый и маленький негритенок застрекотали по-басурмански. Впечатление было такое, словно в алюминиевой миске катали горох. – Kil'o nse? – Мо ti usise lati aaro. – На глазах малыша выступили слезы. – Ot utu mu mi pupo… Алексей уже стаскивал куртку. Он был невысок ростом и обладал далеко не богатырским сложением, но негритенок поместился в серый пуховик весь, вместе с ногами. – Okunrin ni tabi obinrin ni? Тот, кто заставляет тебя побираться, – где он? – Там… – Морис попытался выпростать из куртки руку, но не получилось, и он просто мотнул головой. Алексей подхватил Мориса и решительно зашагал в самый хвост поезда. Он шел через тамбуры и вагоны, не обращая внимания на неизбежные вопросы, пока не добрался до последнего. Там, в одиночку занимая большую часть трехместной скамейки, восседало некое существо. С первого взгляда и не определишь, женщина или мужчина. Впрочем, настырный наблюдатель сделал бы вывод, что это все-таки женщина. А знающий человек добавил бы: не просто так женщина, а без вести пропавшая Бастинда. Собственной, изволите видеть, персоной. Она спокойно похрапывала, вольготно откинувшись на драную дерматиновую спинку и ожидая, когда из похода по соседним вагонам вернется ее маленький подопечный. Бомжиха не опасалась, что негритенок сбежит. Бежать ему было некуда. – Она? – спросил Алексей. Мальчик кивнул. |
