|
Днем прошел дождь, и редкие листья, пожелтевшие и пожухшие, блестели, отражая неяркий свет холодного ноябрьского солнца. «Красота какая…» – подумала Агния. Ей всегда казалось, что поздней осенью природа может лишь навевать тоску. Но нет, сейчас она искренне любовалась погружающимся в спячку садом. Раньше ей никогда не приходило в голову поехать на дачу в ноябре или, наоборот, в марте. Разве что зимой покататься на лыжах… Да и было это в последний раз лет десять назад. Она накинула на плечи пальто и вышла на крыльцо. Пахло прелой травой и грибами. Агния втянула носом свежий воздух. Она давно мечтала об отдыхе. Но что такое отдых в ноябре? Канары? Мальта? Сейчас она с ужасом думала о жаре и толпах потных туристов. «Обязательно буду приезжать сюда осенью, – решила она, – хотя бы на несколько дней». Но сейчас она была здесь не для того, чтобы отдыхать. Агния вздохнула и вернулась в дом. Пациент заснул, и теперь она прислушивалась к его ровному дыханию. Она стояла и смотрела, как он спит. Сколько вынес этот человек. Просто невозможно себе представить. Вспомнилось выражение «сильный духом». Да, и это совсем не то же самое, что смелый или просто сильный физически. Сегодня утром Глебу стало немного лучше, и они разговорились. Он поразил Агнессу. Нет, она видела и интеллектуалов, и представителей богемы, и музыкантов… Но многие ли из них смогли бы мужественно вынести то, что вынес Глеб. Литературовед, специалист по творчеству Никоса Казанзакиса? – Внимание, с пятой платформы отправляется пригородный поезд Санкт-Петербург – Лебяжье. Будьте осторожны. Микрофон в вагоне прохрипел нечто загадочное, пассажиры расселись, поезд тронулся. За окном поплыл перрон, и по вагонам электрички один за другим пошел мелкий торговец. – Набор иголок из девяти штук, в том числе полезная цыганская игла! Всего пять тысяч! Анатолий Чубайс получает гонорар девяносто тысяч долларов! Мороженое, кола, пиво, сигареты! В Таджикистане взяты в заложники французские журналисты. Расширение НАТО на восток! Памперсы! Кожа вашего ребенка должна быть сухой! – И почем? – спросила у последней из коробейниц пассажирка у прохода. – Двадцать тысяч обычные, двадцать пять «супер-плюс». – Пачку простых. Торговка памперсами толкнула дверь тамбура, а с другой стороны, уже входила просительница подаяния. Совсем девчушка, с хорошеньким румяным лицом, не вульгарная и не опустившаяся. Она медленно двигалась вперед, расстегнув пальто, так что всем было видно – она на восьмом, а то и на девятом месяце. – Родители выгнали из дому, – негромко говорила она. Ей подавали многие. Всем было жаль девчонку, попавшую в беду. – Проститутки-то не рожают, знают небось, что да как, – вынимая десятитысячную купюру, громко сказала дама, купившая памперсы. И обратилась к попутчику в темном пуховике, сидевшему у окна с видом полного безразличия: – Только приличные девушки так вот и залетают! Эх вы, мужи-ки-и-и… Мужчина, как видно собиравшийся подремать, лениво приоткрыл глаза – невыразительные, неопределенно-серые, как зола. Лицо у него было вполне молодое, но на голове топорщился совершенно седой ежик волос. Он нашел взглядом «приличную девушку», о которой говорила соседка (сама, надобно полагать, рожавшая без мужа), и в светлых глазах внезапно появилось острое и злое ехидство. Изгнанная родителями как раз протянула руку за зеленоватой десяткой, и взгляды их встретились. «Ну и что, кого рожать собираемся? – внятно услышалось девушке. – Девочку Подушечку? Или мальчика… Матрасика?» В этот миг вагон резко дернуло. |
