Это было бы трудно с любым шефом, даже седовласым и доброжелательным, а уж Майлза Фаерлэнда — тонкого, проницательного, восприимчивого и совсем молодого — таким не назовешь.

Она вывела малышей на ежедневную утреннюю прогулку через поля до игровой площадки. В последнее время Джина старалась от этого уклониться. Малыши, оказывается, тонко чувствуют настроение взрослого, а у нее оно было паршивым уже несколько месяцев.

Шел обычный разговор с детьми, пока Ричард не заметил: «Сегодня ты не плачешь, я чувствую!»

Устами младенца… Она точно не плакала, даже в глубине души. В ней жила эта странная легкость, это новое чувство освобождения. И дело не в Джордже, а в том, что, с появлением нового шефа, перед ней словно бы открылась дверь. Побудит ли Тони к действию присутствие такого привлекательного мужчины, или ей придется действовать, как советует Барбара?

Оправдывая ожидания детей, Джина скатилась с детской «горки»… прямо в объятия нового шефа.

— Извините, — смутилась она, опасаясь, что он принял ее за круглую дурочку.

— Не можешь победить их, вступай в их ряды, — усмехнулся он. — Весьма здравая политика. Однако…

— Да, мистер Фаерлэнд?

— Случилось нечто, с чем мне не справиться… — Он нахмурился.

У Джины остановилось сердце. Уже не о стратегии ли «подставного» речь? Но откуда ему знать, если даже она сама не думала об этом всерьез!

— Пришло сообщение из Орандж-Хиллз. Кое-кто из наших прогулял сегодня школу, воспользовавшись отсутствием старого зава или испытывая терпение нового, поскольку тот не может показать зубы… пока. — Его голос подсказал Джине, что «новый» обязательно их покажет, дайте только время.

— Звонил директор? — спросила она.

— Да, Джейвс, Филипс и Эндерс не явились на утреннюю перекличку.

— Надо же!

Фаерлэнд пристально посмотрел на Джину, и она поняла, что придется говорить.

— Это Эндерс, — неохотно сообщила она. — Верховодит он.

— Ваш бузотер? Да не волнуйтесь, в каждом заведении есть такой.

— Ну…

— Рассказывайте, мисс Лейк.

— Кен Эндерс — англичанин, всего несколько месяцев в Австралии и несколько недель у нас в Бенкрофте. Принят нами по программе «Бетеридж». Последнее медицинское исследование показало сердечное заболевание, и из приюта-фермы его перевели к нам.

— Сколько ему лет?

— Одиннадцать.

— Как он реагировал на перемену?

— Сначала обиделся, потом стал шалить. Мне ужасно жаль Кена. Не знаю, сознает ли он, как серьезно болен, но, думаю, догадывается. Мне кажется, он бунтует против своей болезни и смены приюта. Вы не… — Она прикусила язык.

— Что такое?

— Как вы его накажете?

— Я должен наказать его?

— Лучше вы, чем Тони, — выпалила она.

— Не такой уж это страшный проступок. Разве каждый мальчишка не мечтает улизнуть с уроков?..

Дальше — больше. Позвонили со станции, где видели троицу. Там была подробная карта Орандж-Хиллз. Несмотря на скромные размеры деревни, в ней располагалось лесотехническое училище, в которое приезжали студенты из Сиднея. На карте четким, почти каллиграфическим почерком Кена было выведено: «Вам сюда», и стояла стрелка, указывающая противоположное направление.

— Определенно проделка англичанина, — подтвердил Майлз. — Кен наверняка видел подобные указатели в лондонской подземке.