— На современном языке это называется не тряпки, а прикид. Я решила все время носить его, потому что теперь ко мне пристают двадцатилетние мальчики.

— Тебе же двадцать девять лет!

— Стыдно напоминать женщине о её возрасте! — капризно протянула я своим уже освоенным "юным" голосом". — Ей столько лет, на сколько она выглядит… Ладно, Отелло, уже нахохлился, не понимаешь, что это масхалат! Не обращай внимания… Как ты себя чувствуешь, любимый?

— Что значит, не обращай внимания?! Ты же похожа на девочку-студентку, а не на мать двоих детей!.. Кстати, я уже и забыл, что у тебя такие потрясающие ноги!

— Понятное дело, — я не удержалась, чтобы его не кольнуть. — Небось, у Зины ноги — с моими не сравнить!

— У какой Зины? — изумился Артем. — Послушай, ты же второй раз называешь это имя!

Тьфу ты, я же её сама придумала. Блондинку по имени Зина. Ну, не смешно ли? Давала ведь себе слово, больше никогда не вспоминать о словах Артема насчет его измен… Во множественном числе? Нет, это невыносимо!

— Что с тобой происходит? — продолжал допытываться муж, следя за переменами в моем лице.

— Ничего! — меня уже было не удержать даже мне самой. — Это все из-за твоих девок!

— Моих девок? Ты имеешь в виду здешних медсестер? Тех, что подают мне утку?

— Тех девок, с которыми ты мне изменял!

Удивление в его глазах сменилось облегчением.

— Фу, а я уже стал думать бог знает что! Не иначе, у супруги крыша поехала. И ведь жалко. Тогда получается, мне одному детей на ноги поднимать.

— Прости! — повинилась я. — Но кто тебя тянул за язык признаваться в том, что ты мне изменял. Вон Танькин бывший, помнишь, как говорил? Пока меня за ноги с бабы не стянут, ни за что не признаюсь!

— Я не понял, ты приехала проведать тяжелораненого мужа или упрекать его в супружеской неверности?

— Во-первых, никакой ты не тяжелораненый. Пулю извлекли из мягких тканей. Просто крови много потерял…

— Просто! Конечно, когда не свое…

Я опять бросилась к мужу.

— Как же не свое! Еще какое свое! Темушка, родной, если бы ты знал, как я к тебе рвалась. Но пока рассчиталась с совхозом, пока навестила Лилию и отдала деньги ей…

— Что, ты рассчиталась с совхозом?

— А что, не надо было?

— Малыш, неужели тебе удалось обмануть этих волков?

— Вроде бы, — несколько смутилась я, услышав, сколько восторга в голосе Артема. Он смотрел на меня с нежностью, в лучах которой я готова была греться вечно. — Знаешь, для дела, когда мы с тобой приехали сюда, мне даже пришлось от тебя отречься. Сказать, что я просто попутчица. Иначе, меня бы оставили здесь. Есть тут один мент — Лев Гаврилыч Могильный — так он непременно хотел со мной поговорить.

— Ты что же, вроде, от милиции скрываешься? — обеспокоился Артем.

— Теперь уже нет. С долгами я рассчиталась. Если же у нас отберут наши деньги, все равно с голоду не умрем.

— Чего это их должны отбирать? — возмутился муж.

— Это я так, к примеру.

— А это твое мини — сжечь! — проговорил он вроде ни с того, ни с сего.

— Да ты знаешь, сколько оно стоит? Ты столько не зарабатываешь.

— Гражданка Решетняк, не хамите мужу.

— Не опережай события, — невесело пошутила я, — чувствую, мне ещё предстоит терпеть такое обращение.