— Когда? — засмеялся Рэми. — Да хоть сейчас! Слова вас не задевают. Вам все равно. Простите меня, но относиться равнодушно можно лишь к мнению того, кто ниже по положению. К мнению слуги, например!

Арам вздрогнул. Впервые за время разговора Рэми показалось, что в глазах советника мелькнуло что-то вроде гнева. Но тут Арам поднялся, обошел стол и, опустившись перед ошеломленным Рэми на колени, поцеловал его руку, прошептав:

— Мой архан. Голос хозяина был спокоен, в ладонях его появилась щетка, и Арам начал быстро счищать с сапог Рэми грязь.

— Вы с ума сошли! — прошептал телохранитель, когда половина работы была сделана — раньше он так и сидел, застыв, не в силах поверить. — Встаньте! Это вас недостойно.

— Почему же, — так же ровно спросил Арам. — Я — сын ублюдка, рожденного от любовника. В вашей стране я — хуже собаки несмотря на мой дар… Ах да, дар это тоже понятие невозможное для какой-то собаки. Что было бы со мной в Кассии? Вы бы меня убили?

Или оказали милость, сделав харибом, слугой архана? Так вот вы, я уверен, не худший архан. Не так ли?

— Встаньте немедленно! — Рэми вскочил на ноги, нечаянно толкнув Арама слишком сильно, так, что тот упал на спину. — Простите, простите ради всех богов! — шептал он, подавая виссавийцу руку.

Арам помощь не принял и встал сам. Вернулся на место, вытер перепачканные руки о невесть откуда появившуюся салфетку и с тем же безразличием отпил еще глоток из чаши.

— Сегодня днем я видел, как один из ваших арханов ударил своего хариба. За что? Дайте вспомню… ах да, за оторвавшуюся пряжку. Архан тот, простите за прямоту, глупый и толстый, единственное, что в нем хорошего — чистая кровь, настолько чистая, что чистота та уже давно не обижена даже тенью присутствия силы. Он — пуст. В нем — ничего нет. А его хариб, хоть слабый, а маг… в нашем мире было бы наоборот. Хариб оказался бы господином, а ваш архан — слугой. Кто их нас честнее?

Рэми посмотрел в стоящую перед ним чашу. Остатки мутной зеленой жидкости вызывали в нем тошноту и так напоминали родные болота… когда-то он думал, что он — обычный рожанин, низкорожденный. Когда-то прятал свою силу, потому как рожан с силой убивают… Арам в чем-то прав. И от его правоты было еще более тошно.

— Вам повезло, — продолжал Арам. — Вы в любом мире хороши. В нашем — вашей силой, в своем — своей кровью…

О которой Рэми узнал всего полгода назад…

— Но вы и по положению, и по силе не ниже меня, — слукавил Рэми. — Вы не должны были оказывать мне такую…

— Честь? — оборвал его Арам. — Но только вы, кассийцы, считаете это честью. Для меня так же легко унизиться перед вами, как вас унизить. Не потому, что мы равнодушны, а потому что мы думаем иначе и дышим иначе. Да, со стороны кажется, что мы холодны. Что нам — все равно умрете ли вы, будете жить. Вы — служите своей гордыне. Придумали целый свод правил, которые вас самих же угнетают. У нас нет правил. Есть только две ценности.

Воля нашей богини и наш собственный выбор.

— И вы соглашаетесь жить в этом хаосе? — непонимающе заметил Рэми. — В стране вечных бурь?

— Буря в сердце страшнее бури на улице, — быстро ответил советник. — Присутствие богини дает моему сердцу покой, которого вы, наверняка, никогда не знали.

— И помогает сбросить на нее ответственность. — Гнев вновь всколыхнул головную боль, и Рэми глубоко вдохнул, пытаясь всеми силами оставаться в здравом рассудке. — Как удобно.