— Вы просто не понимаете, о чем говорите.

— О том, что мы — умеем ошибаться. И отвечать за свои ошибки. А вы?

Арам неожиданно побледнел. Потом посмотрел на Рэми и вдруг произнес упавшим голосом фразу, которой гость ну никак не ожидал:

— Говорите, как мой отец. Но мой отец получил от младшего бога дар изменять судьбы. А кто вы, телохранитель? Каким чудом удается вам…

Он не успел договорить. Вспыхнул ярче огонь в камине, тронутый сквозняком, распахнулась дверь, и на пороге появился невозмутимый Мир в сопровождении Кадма.

— Вы уж простите за мою дерзость, советник, — начал принц. — Но я хотел бы забрать Рэми. Вы наверное не знаете, но от телохранителей зависят мои жизненные силы. И я никак не могу позволить задерживать Рэми так надолго…

— Ваш телохранитель любит длинные прогулки, — быстро взял себя в руки Арам, поднимаясь из-за стола навстречу принцу. — Мы беспокоились. Гость, что покидает замок, внезапно, во время бури… Согласитесь, это необычно. И, согласитесь, мы не может отвечать за безопасность… столь непредсказуемых гостей.

— Рэми не доставит вам хлопот, обещаю! Я сам за этим прослежу, — оборвал его Мир, грубо подталкивая Рэми к двери. — Он у меня такой и есть… Вы же понимаете, бывает… Дар боги дали, а вот ума отмерить и забыли. О не смотри так на меня, Рэми, знаешь же, что я прав.

Последнюю фразу Мир произнес столь угрожающим тоном, что Рэми не осмелился возразить на грубоватую шутку. И не возражая, шел за принцем по коридорам замка, думая только об одном: неужели это правда? И хранительница угрозами заманила сюда Мираниса? Если этот так, то понятно, почему принц смотрит на Рэми угрюмо, понятна его холодность и гнев…

Гордого Мираниса, который в жизни никому, кроме отца, не подчинялся, заставили склонить голову перед чужой богиней.

Гордого Мираниса заставили сделать нечто, что ему явно не нравится. Для Рэми. Для человека, которого принц держал рядом…

Ради чего? Ради жалости? Ради его крови? Ради этого знака телохранителя, которым неизвестно по какой причине наделил его Радон?

И почему Рэми не уходит сам? Может, так было бы лучше — уйти? Вернуться в леса, где Рэми был когда-то даже счастлив? Или к матери — в провинцию? Астрид давно звала, хотя бы навестить…

Избавить принца от ноши…

Принц раскрыл настежь дверь кабинета и, войдя внутрь, уселся в кресло, подтянув к себе книгу. Рэми, не зная, что ему делать, застыл на пороге, и лишь когда его подтолкнул идущий следом Кадм, вошел внутрь.

— Отличная библиотека у этого Арама, — заметил Мир. — Думаю, пребывание здесь пойдет нам на пользу.

Рэми для принца пустое место.

— Не спросишь, где я был? — прошептал Рэми, чувствуя, как вновь начинает пульсировать в висках. Боль возвращается. А вместе с ней — безумие.

— Это дело твое, — равнодушно ответил Мир.

Принцу все равно…

— Значит, я могу ходить где хочу?

— Да.

Мир его ненавидит…

— И встречаться с кем хочу?

— Да.

— Спасибо, — ответил Рэми, и, останавливаясь в дверях, вдруг сказал:

— Я прошу прощения…

— Да что? — равнодушно поинтересовался Мир.

— За хранительницу. Она не имела права ничего от тебя требовать. Я прошу прощения… что стал для тебя обузой.