– Да, – солгала я. Хотя это никогда не будет правдой. Но проще сказать «да», чем объяснять нашу ситуацию.

– Он очень хороший музыкант, – сказал Тим. И, понизив голос так, чтобы я не могла услышать, добавил: – Некоторым достается все.

Я повернулась к нему и спросила:

– О чем это?

– Остин тоже очень хороший гитарист, – торопливо заговорил он. – Он пытался меня научить, но у меня обе руки левые.

Он улыбнулся, как будто это совершенно неважно, но складки у глаз говорили о горечи и зависти.

Интересно, подумала я. Нельзя ли это использовать, чтобы вытянуть из него информацию?

– Я понимаю, что вы чувствуете, – призналась я, прихлебывая шипучку. – Я в общем‑то выросла с Сэмюэлем. – Конечно, он во много раз меня старше. – Я могу сыграть на пианино, если меня заставят. Могу даже спеть в такт. Но сколько бы я ни упражнялась… – на самом деле нисколько, – …у меня никогда не получалось так хорошо, как у Сэмюэля. А ведь у него не было никакой практики. – Я позволила прозвучать в голосе нотке зависти – точно такой, как у него. – Ему все достается легко.

Зи запретил мне помогать ему.

Дядюшка Майк велел не соваться в это дело.

Но я никогда не слушалась приказов – спросите кого угодно.

Тим посмотрел на меня, и я поняла, что он впервые увидел во мне личность.

Я спросила, где он научился валлийскому, и он оживленно принялся рассказывать.

Как все, у кого мало друзей, он не владел искусством общения, но был умен и при этом одержим и забавен. Огромные познания и очарование Сэмюэля заставили Тима замкнуться. Но благодаря некоторому подбадриванию и, пожалуй, двум стаканам пива Тим расслабился и бросил попытки произвести на меня впечатление. Но прежде чем я это поняла, я обнаружила, что совсем забыла о своих тайных намерениях и увлеклась спором о сказаниях о короле Артуре.

– Все эти истории исходят от двора Элеоноры Аквитанской,[37] – убежденно говорил Тим. – Они должны были научить людей цивилизованному поведению.

Кто‑то в другом углу громко, но фальшиво пропел: «Король Луи был французским королем до ре‑во‑лю‑ции!»

– Конечно, – сказала я. – Например, как обмануть мужа с его лучшим другом. Или что единственный способ найти любовь – адюльтер. Ах, эта добродетель цивилизованных.

Тим улыбнулся моей шутке, но вынужден был подождать, пока вся толпа не проорала:

– Вей холл эвей, хол эвей Джо!

– Конечно, нет, – сказал он, – но все же люди должны стараться самосовершенствоваться и поступать правильно.

– Но потом ему отрубили голову и приняли конституцию!

Пришлось поторопиться, чтобы успеть сказать раньше, чем грянет хор:

– Например, спать с сестрой и самому вызывать свое падение.

– Вей холл эвей, хол эвей Джо!

Он раздраженно фыркнул.

– Сюжет о короле Артуре во всем Артуровом цикле не единственный и даже не самый важный. Более популярными были Парсеваль, Гавейн и с полдесятка других.

– Ну хорошо, – сказала я. Мы постепенно привыкали друг к другу, и музыка перестала нам мешать. – Согласна, героические деяния описаны достойно, но то, как рисуют женщин, полностью соответствует тогдашнему мнению церкви. Женщина уводит мужчину с праведного пути и предаст тебя, как только ты ей доверишься. – Он начал что‑то говорить, но я еще не высказала мысль и не стала останавливаться. – А женщины‑то не виноваты – они так поступают по врожденной слабости.