Что он мог ответить, кроме согласия. На мгновение мелькнули в памяти часы, которые Тси пристегнула к его запястью. Но ведь это лишь средство связи – сказала она, и, разумеется, она знала, что наверняка будет проведен обычный обыск. Тси бы не стала снабжать его тем, что выдаст при первом же осмотре. Или стала бы?.. То, что он слышал о Тси, слабо укрепляло его уверенность. Но все же…

– Обыскивайте, если вам так хочется, – ответил Миллер.

И в комнате тут же стало темно. Замигав от неожиданной слепоты, Миллер почувствовал головокружение, словно куда-то летел, хотя явно стоял на твердом полу. Воздух пронзительно засвистел вокруг, Миллеру показалось, что у его ног разверзлась пропасть и засасывает его вниз, по сокрушительной спирали тьмы…

Из темноты он внезапно попал в холод, синий свет ударил его, точно ледяная вода, проникая в каждую клеточку тела. Глядя вниз, Миллер с ошеломлением увидел, как его собственная кровь струится красными ручьями по прозрачным венам, как кости выделяются снежной чистотой на фоне окружавших из мышц, то и дело сокращавшихся.

Свет опять погас. Темнота перестала вращаться. Затем он почувствовал на секунду неописуемое смещение во всем теле, какие-то ужасные изменения. В этот момент он был опять изменен.

Атомы вернулись к своей привычной матрице. Нестабильный изотоп куда-то исчез, и тело его снова стало нормальным, человеческим.

Это было отвратительное чувство. До этого момента Миллер не понимал, насколько был изменившимся, но открывшиеся было новые горизонты вновь сомкнулись, возвращая все на круги своя. Это походило на глухоту и слепоту, внезапно поразившую обычного человека. Даже хуже. Это была как сама смерть, наложившая свой отпечаток на еще живые ткани. Миллер задержал дыхание и закрыл глаза.

И снова почувствовал сдвиг, когда странные изотопы вновь появились в нем. Изменение коснулось невероятного, несметного количества ядер, формировавших его. И он снова был цел.

Опять закружился и заревел в темноте вихрь. Затем темнота резко поднялась, как занавес, и он оказался стоящим у гряды плотных белых цветов под изогнутым стеклянным сводом. Пол тоже был скрыт яркими цветами, упруго отзывавшимися под ногами. Цветочные грядки вокруг могли быть настоящей землей и настоящими цветами, или искусной имитацией. Потому что одновременно это был и диван.

А на диване возлежала Орель и улыбалась ему. Миллер сразу понял, что это Орель. Понял, хотя и не смог бы объяснить, как. Может, по телепатическому отпечатку ее мыслеречи, так же, как обычного человека можно узнать по голосу. Она была прекрасна, как и все в этом мире казалось прекрасным.

Миллер заметил в ней некое сходство с Тси, но одета она была не с той вызывающей роскошью, как ее сестра. Орель была очень стройна, и прекрасное тело ее было вложено в ножны чего-то плотного, как яркий атлас, покрывавший ее до самых запястий и лодыжек, и стекающего длинными ровными складками по цветам, на которых она лежала. Она лениво сорвала цветок и стала рассеянно вертеть его в пальцах.

– Ну, что ж, добро пожаловать, – почти нехотя сказала она, глядя на Миллера с несколько кривой улыбкой. – Оружия мы не нашли, хотя обыскали тебя вплоть до протонной структуры. Но, по правде говоря, у нас все равно нет причин тебе доверять. Однако, у Тси, должно быть, была причина отправить тебя сюда, и я думаю, что нам лучше будет узнать о ней из первых рук, чем ожидать с ее стороны чего-нибудь более утонченного. Поверь, что мы за тобой наблюдаем, друг мой. И будь осторожен, когда что-либо сделаешь.

– Вряд ли я что-нибудь сделаю, – сдавленным голосом ответил Миллер. – Судя по тому, что я видел здесь, я совершенно беспомощен. У тебя ведь такие же возможности, как и у Тси. Сколько уже ты живешь здесь? И что…

Орель пожала плечами.

– Мы не любим спешить. Разумеется, у нас есть все время, какое нам нужно.