Это было чуть позже поражения Бранна, кода он наслаждался последними днями жизни в Раю. Миллер отказывался признавать, что скоро все это закончится. Он закрыл свой разум на нестабильность своих изменений, на то, что он сам являлся изотопом, созданным временным сдвигом радиоактивных атомов, чтобы, когда до конца освободится квантовая энергия, атомарный образец вернулся к своему исходному состоянию. И в один ужасный, неуловимый миг, когда он уже и не думал обо всем этом, прекрасный мир Высоты Семьсот получил добавочную энергию и исчез.

Единственным, что осталось у Миллера, был небольшой кубик, сделанный для него Ллези, с Силой внутри, медленно вращавшейся под музыку сфер. И когда замок исчез, и не осталось вокруг ничего, кроме вечных льдов, Миллер медленно стал спускаться по склону, обходя те места, где, как он помнил, были клумбы с прекрасными цветами, которых он уже не мог увидеть. Но теперь лед и снег вокруг казались ему иллюзией – а настоящей реальной жизнью был исчезнувший мир вечного лета.

Спускаясь по склону, Миллер то и дело доставал кубик и смотрел на него. Спустя какое-то время кубик начал темнеть, а пение небесных сфер становилось все более слабым. Когда же Миллер спустился в долину, кубик совсем перестал светиться. Он стал просто нерадиоактивным материалом, инертным, мертвым и бесполезным. Золото фей, как говорилось в легендах, сверкает в ваших руках, когда его кладут туда бессмертные… Но когда вы возвращаетесь, оно превращается в камешки и сухие листья.

– И что ты будешь делать теперь? – спросил Ван Хорнанг.

Миллер пожал плечами.

– А стоит ли что-нибудь делать?

– По мне, так нет. Если уж ты увидел те краски и мыслил на полную катушку, то в нашем нижнем мире для тебя уже нет ничего, стоящего потраченных усилий. Оставайся со мной, если хочешь. Все это уже неважно.

За спиной Миллера бесшумно открылась дверь. В комнату вошел Слейд. При виде Миллера у него слегка отпала челюсть.

– Миллер! Что с вами? Когда вы вернулись?

– Только что.

– Вы нашли его?

– Нашел что? – тупо сказал Миллер.

– Источник энергии, черт побери!

Слейд придвинул свое лицо совсем близко к лицу Миллера, зрачки его бешено сужались и расширялись, тонкие губы были плотно сжаты. При виде его Миллер внезапно вспомнил Бранна. Та же безответственная жажда власти, опасная, вечно голодная, отвергающая всякую дисциплину, отвергающая все, кроме собственных желаний и прихотей.

И Миллер внезапно порадовался, что Слейд никогда не сможет воспользоваться Силой. С ее помощью он причинил бы всем столько вреда, сколько лишь смог бы придумать его извращенный, больной разум. Вооруженный такой штукой, как Сила, он мог бы…

– Я оставил его там, где нашел, – безучастно сказал Миллер. – На Высоте.

– Как мы можем забрать ее? – рявкнул Слейд. – Послать экспедицию.

– Ты должен пойти за ней сам, – проговорил Миллер, пока в его голове медленно формировалась одна идея. – Ищи красную тропинку у подножия утеса, – насмешливо продолжал он. – Иди по ней. Иди, и тебе не составит труда найти источник энергии. Это все, что я могу сказать. Мы закончили, Слейд. Иди.

Больше он не сказал ни слова, хотя целых десять минут Слейд осыпал его попеременно угрозами и заманчивыми обещаниями. Наконец, Слейд ушел. Миллер криво усмехнулся бельгийцу.

– А ведь он пойдет. Его ничто не удержит. И ты знаешь, что произойдет тогда.

– То же, что произошло и с нами. Но… зачем ты отправил его туда?

Миллер взглянул в окно на заснеженный конус Высоты Семьсот, белой и пустой на фоне тусклого неба.

– Прежде я ненавидел Слейда, – сказал он. – Не имеет значение, почему. Но там, где появляются такие, как Слейд, вместе с ними приходит жестокость, боль и страдание.