Изменить размер шрифта - +

    Старик вернулся к стойке, вновь спрятал нож и сообщил:

    -  Поэтому я скоро приду. Не волнуйся, Сол, мне не привыкать. Кстати, как Нанема?

    -  Ах, Нанема?.. Да всё в порядке, зарылась в одеяла и дрожит. Я её успокоил. Утром будет здесь.

    -  Молодец, мальчик. Покажи мастеру его комнату.

    -  Так вы уходите? - в голосе мальчишки чувствовалась тревога.

    Чтобы Пеменхат вновь не передумал, Карсидар поспешил перехватить инициативу и сказал:

    -  Всё будет в порядке. Пойдем, Сол, я поведаю тебе кое-что о моих приключениях.

    -  Правда расскажете? - обрадовался мальчишка.

    -  Разумеется, - Карсидар обнял его за плечи, и они начали подниматься по лестнице к двери, ведущей к комнатам для гостей.

    Пеменхат провожал их тоскливым взглядом. Около выхода Карсидар обернулся и сделал ему знак рукой - мол, поторапливайся. Старик лишь вздохнул.

    Глава III

    ГАНДЗАК И ТРАКТИРЩИК

    -  А я начинал бы побыстрее! Надоело ждать, - вспылил Шиман. - Старики совсем обнаглели, прямо житья от них не стало.

    Теснящиеся в сердце честолюбивые стремления и почти несбыточные мечты… Горячая молодая кровь пульсирует в жилах, так и рвётся наружу… Как это знакомо!

    И в то же время Читрадрива отчётливо осознавал довольно ощутимую разницу между собой и Шиманом. Да что там - между собой и всеми остальными! Любым из его народа. Он не такой, как они, они не такие, как он… В большей или меньшей степени, но всё же не такие. Бесспорно. Хотя и общего у них предостаточно.

    Шиман тут же уловил эту его мысль и принялся горячо настаивать на своём:

    -  Да, Читрадрива, сразу видно, что ты другой. Будь ты целиком наш, ты не стал бы, ни за что не стал мириться с этими старыми прохвостами! Всех их давно пора…

    -  Молчи, - коротко приказал Читрадрива, и молодой гандзак немедленно подчинился.

    А вот в этом уже, безусловно, проявилось его влияние на учеников! Анхем (или гандзаки, как называли их чужаки) - народ вольный. Слыханное ли дело, чтобы кто-то столь наглым образом затыкал рот вольному человеку и не получал достойного отпора!

    -  Поменьше горячись, Шиман, - сказал Читрадрива уже гораздо мягче и миролюбивее. - Пойми, когда молодые не уважают стариков, это плохо. Очень плохо. Ибо кто станет уважать сегодняшних молодых, когда они сами состарятся?

    -  Как-то забрёл в наш квартал один сумасшедший проповедник, так он те же речи произносил. Настоящий вздор! - Шиман презрительно фыркнул. - Дескать, старшие - это всё равно что власть, поэтому старших надо уважать, старших надо слушаться. И нечистый не упомнит всю его болтовню! Да дело-то как раз в том, что ты говоришь совсем как он. Не ожидал от тебя такого, ох, не ожидал.

    Шиман запустил пятерню в свои чёрные как смоль волосы, взъерошил и без того растрёпанную кудрявую шевелюру и заключил:

    -  Верно ты говоришь, что мы, анхем, размениваемся по мелочам, занимаемся не тем, чем нужно, и уж вовсе не тем, чем можем заниматься. Верно, что прозябаем между другими народами, как бездомный нищий в городских трущобах, хотя в котомке у него лежит золотой. Просто нищий боится, как бы не обвинили его в воровстве и, отобрав богатство, не бросили в тюрьму. Всё это верно, и всему этому ты сам нас учил. И теперь сам же говоришь: подождите, потерпите! Да это всё равно что на полном скаку мигом остановить жеребца. И даже не просто остановить, а развернув пустить обратно!.

Быстрый переход