Татарские воины, находившиеся немного впереди Тугархановой косы, остановились и, окружив небольшой участок, поросший невысокими ивами и стройными тополями, бросились в атаку… Но по прошествии нескольких минут стало очевидно, что они не наступают, сокрушая дерзкого противника, а большей частью топчутся на месте. Пространство вокруг южной оконечности косы быстро укрылось пёстрым ковром человеческих тел.

    Неожиданно возникшее в самом центре переправы побоище потихоньку перерастало в серьёзное сражение. Татарские отряды уже не расходились по замёрзшему руслу широким веером, а вновь шли сплошным монолитным потоком, который заворачивался вокруг «горячего» участка косы, как нитка вокруг клубка. Даже наметился некоторый разрыв между заканчивавшим переправу авангардом и центром. А сзади подпирал нетерпеливый арьергард… Вот татары вытянули на лёд стенобитные машины-«пороки»…

    Пора захлопнуть ловушку!

    …Карсидар мигом «выдернул» с Тугархановой косы всех «коновалов», живых и мёртвых, а также некоторых наиболее рьяных татарских воинов, подвернувшихся ему под руку. Они переместились в наперёд условленное место, на небольшую возвышенность в самом центре стотысячного отряда, который ночью вышел на левый берег с севера. Уже привыкшие к подобным штучкам «коновалы» ни капли не испугались. Предупреждённые заранее бойцы отряда, хоть и были поражены очередной выходкой воина-колдуна Давида, всё же совладали с собой и не ударились в панику. Зато парализованные ужасом татары мигом выронили оружие и упали наземь ничком; их тотчас же перерезали, как свиней.

    А «коновалы» в изнеможении попадали друг на друга. Из двух сотен осталось в живых чуть больше пятидесяти.

    -  Ничего, ничего, - пробормотал Карсидар с грустью оглядываясь вокруг.

    Почти три четверти его бойцов сложили головы на Тугархановой косе. Но они знали, на что шли, и смерть их не была напрасна. Они погибли, спасая жизни десятков, если не сотен тысяч своих соотечественников…

    Тем временем русские воины, покончив с татарами, расступились, и Остромир подвёл к Карсидару оседланного Ристо, который весело заржал при виде хозяина.

    -  Погоди, ещё не время, - сказал он, но тем не менее слегка потрепал гнедого по холке.

    Зетем Карсидар перевёл взгляд на небо, сплошь затянутое низкими чёрными тучами. Было темно, будто и рассвет не наступал. Молодец Читрадрива, удержал тучи, не дал разбрестись небесным овечкам! Теперь пора… Жаль, конечно, что у него не лужёная пастушья глотка, как у старины Пема, но уж как-нибудь справится.

    И, послав соответствующую мысль Михайлу, Карсидар закричал:

    -  Слушайте меня, вои! Сейчас все жители Киева во главе с самим митрополитом Иосифом возносят молитвы Деве Марии и всем святым о заступничестве за землю Русскую…

    -  …чтобы спасли нас Небеса и охранили от проклятых татар, - выкрикивал Михайло, получивший сигнал от зятя.

    Для того, чтобы предупредить южный отряд, его сотня была специально выделена из Остромировой тысячи и придана Полоцкому полку. Михайло страшно волновался, уцелеет ли его зять в сече на Тугархановой косе. Милку он, конечно, успокоил. И разумеется, ни на секунду не сомневался в способностях воина Давида. Но как опытный ратник, он в полной мере представлял, что там будет твориться. Потому Михайло испытал огромнейшее облегчение, услышав мысленный приказ Карсидара. Значит, жив! Хотя бы зять… А как там сыновья? И Будимирко, и Вышата остались под стенами Киева…

    -  …И Бог сотворит сегодня великое чудо, которому вы будете свидетелями! - надрывался Карсидар, уже без остатка переключая внимание на тучи.