|
Он мог бы поклясться, что слышал этот смех раньше. — Имя, — продолжал меж тем старик. — Вам приходилось слышать его и раньше, могли бы и вспомнить. А пока поведайте мне, наконец, что привело вас сюда. Видя, что они молчат, он заговорил снова. — Похоже, вы в сомнении, стоит ли рассказывать каждому встречному-поперечному о поисках двух молодых невысокликов. Невысокликов, — повторил он, — я сказал именно так. Нечего делать вид, что вы не слыхивали о такой диковинке. Ну что ж, они были здесь, позавчера. У них тут случилась одна неожиданная встреча. Ну как? Наверное хотите знать, где они сейчас? Пожалуй, я и об этом вам расскажу. Только что же мы стоим? Я вижу, вы уже не так спешите. Сядем, а то неудобно разговаривать, — с этими словами он повернулся и сделал шаг к большим камням чуть в стороне. С троих друзей словно спало заклятие. Леголас схватил лук, Арагорн выхватил меч, а Гимли — топор. Не обращая на это никакого внимания, старик уселся на большой валун. Плащ слегка распахнулся, из-под него снова сверкнули белые одежды. — Саруман! — вскричал Гимли, кидаясь к нему с занесенным топором. — Говори, где наши друзья? Что ты с ними сделал? Не то я продырявлю твою шляпу так, что даже колдуну не починить! Старик легко вскочил и показался им высотою с дерево. Серый плащ распахнулся, ярко блеснул белый цвет. Он поднял посох, и топор, вырвавшись из рук Гимли, со звоном упал на камни. Андрил в руках Арагорна запылал, как пламя. Стрела Леголаса со звоном рванулась прямо в небо и исчезла в яркой вспышке. — Митрандир! — ликующе завопил эльф, бросая лук. — Митрандир! — И в третий раз скажу я, добрая встреча, Леголас, — ответил эльфу глубокий голос. Шляпа старика исчезла, снежно-белые кудри рассыпались по плечам. Плащ лежал у ног и одежда и одежда сверкала ослепительным серебром. Из-под мохнатых бровей на онемевших спутников смотрели такие знакомые, пронзительные и мудрые с лукавинкой глаза. — Гэндальф... — несмело произнес Арагорн. — Гэндальф! Ты вернулся! И как раз тогда, когда мы начали терять последнюю надежду. Гэндальф... — Бродяжник задохнулся от волнения. — Я не верю своим глазам, но это ты! Гимли молча опустился на колени и обнял ноги старика. — Ну, что же вы, — прежним знакомым голосом сказал маг. — Встань, Гимли, ты ни в чем не виноват. Нет такого оружия, чтобы причинило мне вред. Мы снова вместе, друзья. Хотя шторм и впереди, но сейчас отлив, надо радоваться, — он положил руку на голову гнома и Гимли счастливо рассмеялся. — Гэндальф! — воскликнул он, — но ты стал белым теперь... — Да, — ответил маг, — пусть это вас не смущает. Белый цвет — не цвет Сарумана больше. Я прошел сквозь мрак, огонь и воды, многое забыл, многому научился заново. Мне ведомо дальнее, а вот ближнее иногда ускользает. Расскажите мне, что было с вами. Они долго беседовали на вершине холма. Арагорн рассказал о том, что было с отрядом после Мории, о Лориэне, о плавании по Андуину, о смерти Боромира, о похищении хоббитов. Гэндальфу о Пине и Мерри рассказал Ветробой, снабжавший его новостями. Орел видел их в последний раз до схватки с орками. Следопыт вспомнил огромную птицу, виденную им с вершины Овида в день гибели Боромира. О Фродо маг сказал только, что Враг едва не обнаружил Кольцо, но он помог Хранителю, а теперь Фродо там, где ему уже ничем не поможешь. — Но с ним пошел Сэм, — сказал Леголас, и это известие очень обрадовало Гэндальфа. Друзьям очень хотелось узнать, как же случилось, что Гэндальф уцелел после схватки на мосту через морийский ров. Но маг решительно не хотел вспоминать об этом. — Я и так слишком задержался, — сказал он. — Время не ждет. Все равно, будь у нас даже целый год, я не успел бы рассказать вам всего... — Ну расскажи хоть немного! — взмолился Гимли. |
