|
Но ведь вся эта математика - сущая абстракция. В реальном мире нет прямых линий... Стоп! Вот мы и приехали. Ну а теперь, - обратился он к Эмме Фит, - дайте мне вашу руку и позвольте проводить до станции. Штирнер и Фит ушли вперед. Зауер расплатился за прокат лодки и под руку с Эльзой медленно направился к железнодорожной станции. Стемнело. Небо усеяли звезды. Дорога была безлюдна. - Смотрите, как мерцают звезды! Вероятно, наступит ненастье... - сказал Зауер. - Да, но мы успеем добраться, - ответила Эльза. - Вы довольны нашей прогулкой, Эльза? - Не слишком ли фамильярно вы зовете меня? - улыбаясь, спросила Эльза и, не давая Зауеру говорить, продолжала: - Ну не оправдывайтесь. Я была бы довольна, если бы не этот несносный болтун, Штирнер. Бывают же такие пустые люди! Трещит как сорока, никому не дает вымолвить слова. И какие претензии! - Да, болтун... - задумчиво сказал Зауер. - Но я бы вам посоветовал, Эльза, быть осторожнее с этим болтуном. Эльза удивленно посмотрела на Зауера, - Разве я была с ним неосторожна? И, рассмеявшись, она воскликнула: - Нет, Отто, вы просто ревнуете меня! Но не рано ли? Я еще вам не дала слова. Могу и передумать. - Вот вы пошутили, а у меня сердце сжалось... Болтун! Конечно, болтун, но он себе на уме. Вы слышали, что он говорил про честность да про кривые линии? Это опасная философия. И я, право, боюсь его, боюсь за вас и за нашего старика Готлиба... Этот болтун говорит неспроста. В его словах что-то есть. Что он замышляет? Я не удивлюсь, если он совершит что-нибудь ужасное... Эльза вспомнила сосредоточенное, вдруг постаревшее лицо Штирнера, освещенное багровым лучом заходящего солнца, и ей опять стало жутко. Она невольно сжала крепче руку Зауера. - И ведь как вкрался он в доверие Готлиба! Тот его теперь ни на шаг не отпускает, переселил к себе в дом... Вечерами Штирнер забавляет старика своими дрессированными собаками... - Надо отдать ему справедливость, Отто, его собаки изумительны. - Я этого не отрицаю. Его собаки превосходят все известное в области дрессировки животных. В особенности этот Фальк. - А его черный пудель, - вспомнила Эльза, - который умеет считать, узнает любую букву алфавита, угадывает без слов все его приказания. Мне иногда жутко делается... - Да, будто сам черт сидит в этом пуделе. Возможно, что Штирнер умен и талантлив. Но талантливое зло опаснее вдвойне. - И Зауер значительно посмотрел на Эльзу. - Обо мне вы не беспокойтесь, Отто. На меня его чары не действуют. Мне он был просто безразличен. Но после сегодняшнего вечера, когда я увидела его лицо... Я не знаю, как выразить это... Впрочем, может быть, мы несправедливы к нему. Что это?.. Ах!.. Из темноты бесшумно появился Фальк и, взяв зубами за край платья Эльзы, с веселым ворчаньем потянул ее вперед. Зауер рассердился на собаку и стал гнать ее. |
