«Мерзавец убьет честного человека…»

– Остановитесь, заклинаю вас! – вскричал Иосиф, выбегая на дорогу.

Сильный удар камнем в грудь опрокинул его на мокрую от снега землю. Вероятно, негодяй целил в голову, но промахнулся.

Упав, Иосиф откатился подальше и вскочил, готовый к обороне.

Страшный, предсмертный вопль раздался между тем в глухом пространстве.

Не думая о себе, Иосиф кинулся к раненому.

– Держись, человече!.. Что, что с тобою?..

Раненый не отвечал. Его голова была залита кровью, – Иосиф ощупал ее пальцами.

Подняв с земли не подававшего признаков жизни человека, Иосиф потащил его к пещере.

Человек был очень тяжел. Иосиф задыхался, но не останавливался, боясь только, что собьется с дороги и упадет, причинив раненому новые страдания: он помнил, что тропинка возле пещеры обрывалась круто к ручью.

До цели было еще далеко, когда впереди внезапно вспыхнули десятки огней. Через мгновение его окружила возбужденная толпа – с факелами, копьями и боевыми топорами.

Иосиф увидел, что стоит у самого обрыва. С благодарностью глядя на людей и еще не понимая смысла происходящего, он опустил раненого на снег, – тот слабо застонал.

– Смотрите, у него руки в крови! – завопил кто‑то (Иосиф узнал голос негодяя, затеявшего драку). – Он собирался скрыть преступление, сбросив убитого в овраг!..

«Вот кто поднял по тревоге людей, вот отчего они тотчас схватились за оружие…»

– Выслушайте меня, – растерянно воскликнул Иосиф. – Ваш соплеменник был ранен, я нес его в пещеру, чтобы при свете огня оказать помощь!

Вперед вышел старейшина. Он наклонился над раненым, тронул его за нос и, выпрямившись, сказал:

– Мертв!

Крики проклятья пронеслись по толпе. В искаженных от прыгавшего света лицах Иосиф увидел ярость.

«Что же они не хотят выслушать меня? Старейшина лжет, что человек мертв!..»

Старейшина поднял руку – толпа затихла.

Иосиф воспользовался этим.

– Выслушайте меня! Я скажу правду!..

– Он убил нашего соплеменника, – грозно перебил старейшина.

«Смерть ему, смерть!..»

Старейшина вновь жестом потребовал тишины.

– Голос духа, покровителя нашего рода, только что сказал: «Я давно подозревал этого чужака. Он лазутчик и намерен привести своих, чтобы затеять войну. Не слушайте его, свяжите и отправляйтесь спать. А в полдень свершите волю большинства, которое требует смерти!»

Раздался дружный вопль согласия. Иосиф похолодел: «Неужто возобладает обман?» Он хорошо знал, что повсюду среди людей существует нерушимое правило – выслушивать обвиняемого. «Как же так?..»

Между тем двое дюжих мужчин больно заломили Иосифу руки, связали их кожаной веревкой. В рот сунули смердящий клок волчьей шкуры.

Задыхаясь, Иосиф уступил. В отчаянии он уже не соображал, что выкрикивали в толпе, следовавшей по пятам. Заметил только, что снегопад кончился и небо начало прочищаться, – замигали в бездонной выси голубые звезды.

Иосифа втолкнули в узкую яму, вырытую у стены пещеры, накрыли решеткой из тяжелых кольев, и вскоре люди – как по команде – угомонились, продолжив прерванный сон.

Иосифу было не до сна. Он кусал губы, с тоской думая, как неодолимы чаще всего коварство и подлость.

В пещеру задувал ледяной ветер: как и предрекал колдун, брался крепкий мороз.

«Как же так? Как же люди позволяют топтать обычаи, которые ограждают их интересы? Не воля героя защищает справедливость, а незыблемые, обязательные для всех установления, порядки, которые поощряют добро и препятствуют злу… Как же не понимают люди, что их подталкивают к кабале и несчастьям, выкорчевывая крупицы правды, с трудом и муками добытыми для них дальновиднейшими из предков?.