– Что ты думаешь обо всем этом, Бар? Мне кажется, ты кое‑что понял и постараешься до конца исполнить свой долг.

– Да, – кивнул Бар, – я постараюсь. Жизнь, которой мы живем, нестерпима. Пора разрушить всю паутину лжи, которая опутала страну… Пока я сидел в тюрьме, советники короля придумали «Закон об истинном служении отечеству». Отныне каждый житель должен ежемесячно предоставлять властям характеристики на людей, с которыми общается. И вот полуголодные, нищие люди, которые не могут сыскать времени, чтобы заштопать прорехи в собственном платье (а за это платятся штрафы!), каждую свободную минуту строчат характеристики, потому что за них начисляют дополнительный паек. Люди чураются родственников, знакомых и даже на работе не хотят знать никого, кроме надзирателя и нарядчика. Двулицые торжествуют: разве в этих условиях может вызреть хоть какое‑то зерно протеста?

– Друг мой, – сказал Иосиф, – ты понял правду о положении народа. Теперь у меня нет сомнений: народ воспрянет духом!

– Воспрянет. Воспрянет, потому что догадывается о своей несчастной доле…

Иосиф слушал своего единомышленника и чувствовал, что теряет нить разговора. Сон все сильнее наваливался на него – сказывались нервные перегрузки.

Попросив Бара разбудить в случае чего‑либо непредвиденного, Иосиф закрылся в комнате, примыкавшей к той, в которой были заперты король и уцелевший заговорщик, лег на пол и тотчас как в яму провалился…

Иосиф спал не более часа и пробудился в тревоге, разбитый неопределенными сновидениями.

Подняв голову, тотчас увидел, что кто‑то пытается пробраться в его комнату. Стальная пила монотонно, чтобы не разбудить, выпиливала квадрат в дубовой двери. Зловещая работа была близка к завершению.

Иосиф кашлянул и поднял пистолет. Пила тотчас исчезла.

И тут Иосиф хватился спортивной сумки – сумка пропала!

Он вспомнил, что еще сомневался, закрываться ему в комнате или не закрываться – неудобно было перед Баром, – и только в самый последний момент решил, что долг перед всеми важнее щепетильности перед сотоварищем; именно тогда он вытащил пакет с золотым мундиром и спрятал его себе под рубашку.

Пакет был на месте. Но куда делась сумка с «часами» – бомбой, которой он устрашал своих противников?

– Бар, – позвал Иосиф. – Где ты?

– Тут, – отвечал голос из‑за двери. – Сижу на стуле и караулю ваш сон.

– Что‑нибудь случилось?

– Ничего особенного.

– А все‑таки?

Он открыл дверь, зная, что теперь уже не представляет серьезной опасности для своих врагов и легко может быть схвачен.

Бар сидел на стуле, и, не имея еще никаких улик, Иосиф тотчас заподозрил именно Бара. «С какой стати я доверился этому человеку? Разве не ясно, что говорить можно одно, а делать другое? И почему Бар столько времени сидел в одной и той же камере для новичков? Прибывавшие менялись, а он оставался – почему?..»

– Кто приходил сюда?

– Заглядывал какой‑то слуга. Чернявый такой, тонкий. Ему понравилась спортивная сумка, брошенная здесь в углу. Я даже не знаю, чья сумка. Он предложил десять скублонов, талоны на сахар и куриные потроха. Извините, я посчитал предложение выгодным и согласился.

Бар протянул желтые талоны.

«Врет, все врет…»

– Это была моя сумка. Я по забывчивости оставил ее… Не огорчайся, Бар. Ущерб, который нам причинили, невелик. Мы по‑прежнему владеем оружием, способным защитить нас всех…

– Что же это за оружие?

– Сейчас, сейчас расскажу… Подожди здесь, я сбегаю в туалет, приведу себя в порядок, затем мы продолжим нашу беседу…

Почуяв опасность, Иосиф попытался ввести в заблуждение своих противников.