И тут вдруг Синди почувствовала, что ее предали. Впрочем, она понимала. Джек вовсе не сплетник. Ведь именно он помог ей пережить самое трудное время. И не стал бы рассказывать матери об этих снах, будь Синди ему безразлична.

— Что же именно он тебе сказал?

— Что ты плохо спишь. Что тебя мучают кошмары об Эстебане.

— Это не совсем кошмары…

— Да. Просто такие сны, что по ночам боишься глаза закрыть.

— Да, верно.

— И давно это у тебя?

— С октября.

— Так долго?

— Ну, не каждую ночь. В октябре это произошло в первый раз. В годовщину того дня, когда Эстебан… Ну, ты знаешь.

— И что сказал на это Джек?

— Он сочувствовал. Старался поддержать. Я вовсе не придаю снам такого уж значения. Ни к чему хорошему это не приведет. Особенно сейчас. Мы хотим завести ребенка.

— Да, понимаю. Но вернемся к снам. Ты видела в них только Эстебана?

Казалось, Синди смотрела прямо на мать, но на самом деле — мимо нее.

— Всегда начинается с того, что я вижу его. Кто-то маячит за окном. Слышу шорох опавшей листвы всякий раз, когда он делает шаг. Большие хрустящие листья, ими засыпана вся земля. И знаешь, все это больше похоже на осень, которая бывает на севере, а не у нас во Флориде. На улице темно, но я слышу каждое его движение. Шаг за шагом.

— Ужас, прямо мурашки по коже.

— Тогда я иду к задней двери и вижу: это не Эстебан.

— Кто же?

— Просто листья кружат на ветру. Потом один из них попадает в дверь. Хлопок — и на пороге он.

— Эстебан?

— Нет. — Тут Синди умолкла на секунду, ей не хотелось продолжать. — Не он. Папа…

— Интересно… — пробормотала Эвелин и слегка вздрогнула. — Ты уверена, что это… отец?

— Да.

— И он пришел к тебе? И выглядел при этом не старцем, а тем молодым мужчиной, каким ушел из этой жизни?

— Он выглядел как… привидение… Но я точно знала: это он.

— Ты с ним говорила?

— Да.

— О чем?

— Ему нужен был Джек.

Мать откашлялась.

— Что это означает, зачем ему нужен Джек?

— Он хотел, чтобы Джек сыграл с ним партию в покер.

— Это довольно… — Слово «интересно» так и замерло на губах. — Теперь понимаю, почему ты плохо спишь. Но все мы порой видим самые странные сны. Как-то раз мне тоже приснилось, что я разговариваю с твоим отцом, но выглядел он совсем по-другому. Копия Джона Уэйна. Он даже назвал меня «пилигримом».

— Это совсем другое. Это совсем не то, что Эстебан, который вдруг возникает у моей двери и при этом похож на папу. Нет, здесь одна мысль словно перетекает в другую. Приходит папа, завладевает моим сном, делает все, чтобы я перестала думать об Эстебане.

— Что ж, похоже на правду. Разве не заставляют тебя думать только о приятном люди, которые хотят, чтобы ты перестала бояться?

— Я тоже так сперва подумала. Но меня все равно пугает этот сон. Особенно то, как отец требует Джека.

— Ну, а Джек что думает по этому поводу?

— Я ему не рассказывала. Зачем тревожить?

— Именно. И тебе тоже не о чем тревожиться. Эстебан мертв. И все, что он тебе сделал, он уже никогда не повторит.

— Знаю.

— И ты не должна позволять, чтобы он прокрадывался в твои сны.

— Да я не позволяю… Просто не могу его остановить.