— И вы сделали ставку на смерть.

— Ну, можно сказать и так.

— Ставку на АЛС?

— Да.

— И вы проиграли.

Ответа не последовало.

— Вот что, доктор. Вы и ваши инвесторы бросили, образно выражаясь, кости. И проиграли. Разве я не прав?

Свидетель помедлил, затем ответил:

— Все обернулось не так, как мы рассчитывали.

— Что ж, веское основание, чтобы подавать в суд.

— Возражаю!

— Возражение принято.

Джек не стал спорить, но сарказм, прозвучавший в его голосе, ясно давал понять присяжным, каков должен быть ответ.

— А не кажется ли вам, что эта женщина и без того достаточно настрадалась? — Все вам мало, задницы вы эдакие! Ишь чего придумали, еще и в суд на нее подавать!

— Вы закончили, мистер Свайтек? — спросил судья.

— Да, ваша честь. Думаю, все ясно. — И с этими словами Джек отвернулся от свидетеля и направился на свое место.

Джесси одарила его преисполненным благодарности взглядом, но другой взгляд был куда как чувствительнее. Доктор Херна смотрел на него с такой ненавистью, что, казалось, вот-вот прожжет дырку в пиджаке.

Джесси наклонилась к нему и шепнула:

— Отличная работа, Джек.

— Да, — кивнул он в ответ.

4

Джек и Джесси сидели рядышком на ступеньках перед входом в здание суда и бросали голубям крошки от печенья. Они ждали, когда их вызовут в зал выслушать приговор.

— Как думаешь, какое они вынесут решение? — спросила Джесси.

Джек ответил не сразу. По опыту он знал, что гадать бессмысленно: решения часто оказывались совершенно непредсказуемыми. Джеку очень хотелось сказать Джесси, что беспокоиться не о чем, что минут через двадцать они уже будут мчаться к Майами-Бич в его любимом «мустанге» с откидным верхом, а из плейера будет оглушительно греметь музыка, новая, современная версия старого шлягера «Мы чемпионы» в исполнении группы «Квин».

Но слишком часто он сталкивался с неприятными сюрпризами.

— Предчувствия у меня хорошие, — ответил он после паузы. — Но с жюри присяжных никогда невозможно знать наверняка.

Он слизнул крем — самую вкусную часть печенья — и бросил остатки вниз. В воздух взметнулся веер серых крыльев: голодные голуби набросились на угощение. Через считанные секунды на ступеньках не осталось ни крошки. Птицы по очереди вспархивали вверх, в кристально чистое голубое февральское небо.

— Вообще-то я догадываюсь о результате, — пробормотала Джесси.

— Мы всегда можем подать апелляцию. Если проиграем.

— Я не о том. — Она положила руку ему на плечо и добавила: — Ты сделал для меня так много, Джек. И вообще — согласился вести дело. Но через несколько минут все будет кончено. И после, как мне кажется, мы уже никогда больше не увидимся.

— Не вижу в этом ничего ужасного. Воссоединение со старым клиентом обычно означает одно: на него снова подали в суд, снова выдвинули обвинение.

— Нет уж, спасибо, сыта по горло.

— Не сомневаюсь.

Джек взглянул через улицу. На той стороне Флэглер-стрит стоял киоск, где торговали хот-догами. Обернулся к Джесси. Она не отрывала глаз от его лица, рука по-прежнему лежала на плече. Что-то она сегодня слишком расчувствовалась. Он поднялся, сунул руки в карманы.

— Мне надо кое-что сказать тебе, Джек.

Беседа принимала оборот, не слишком типичный для взаимоотношений между адвокатом и клиентом, и Джеку это не нравилось.