24

Фоули проигрывал в голове последние часы своей жизни и воспринимал происходящее сценами: полугаллонная бутылка водки на столе в гостиной Мориса; сам хозяин, пританцовывающий и жалящий ударами невидимого противника, постоянно разглагольствующий, как хитер и коварен он был на ринге; тупые реплики Белого Боя и его раздражающий смех; голос Кеннета, похожий на звуки хип-хопа, ритмичный, но произносящий слова, не имеющие смысла, — все эти социопаты, пытающиеся выставить себя с лучшей стороны и не выглядеть неудачниками. «Черт, — подумал Фоули, — вот в таком дерьме прошла большая часть моей жизни». Он слышал остроумные замечания Бадди, реплики, заслуживающие смеха, но здесь остающиеся неуслышанными — все тот же старый-престарый базар, что обычно ведется на тюремном дворе, только здесь никто и не пытался выслушать говорящего, а думал лишь о том, что сказать в следующую секунду. Какие мы все крутые.

В гостиной — на столе бутылка водки — Морис раздал всем лыжные маски. После чего они забрались в кузов фургона, набитый пластмассовыми трубами и всяческим оборудованием. За руль сел Кеннет и полетел по свободной в это время Вудворд-авеню вдоль снежного сугроба, мимо темных витрин и освещенных стоянок подержанных автомобилей. Бадди дважды говорил Кеннету сбавить скорость, но тот только улыбался в зеркало. Тогда Бадди достал тридцать восьмой и приставил короткий ствол к его затылку.

— Приготовься перехватить руль, — сказал он Морису, — когда я вышибу этому говнюку мозги.

Кеннет снова посмотрел в зеркало, но на этот раз услышал голос Мориса:

— Делай, как говорят. Сбавь газ.

Они выехали на Лонг-Лейк-роуд и оттуда выскочили на Вогэн. Проехали мимо дома дважды, чтобы посмотреть, нет ли машин службы безопасности, не наблюдает ли кто за зданием, и только после этого свернули на подъездную дорогу, плавно заворачивающую к особняку Рипли.

Какое-то время все пятеро молча сидели в тесноте фургона, пока Морис не выпустил наружу Белого Боя. Задние двери остались чуть приоткрытыми, чтобы спрятавшиеся в кузове могли следить за происходящим.

— Он позвонит, — пояснил Морис. — Если дверь откроют, мы врываемся. Если не откроют, а спросят, что нужно, Белый Бой пояснит, что работает в службе отопления и приехал чинить сломавшийся котел. Если ответят, что никого не вызывали, Белый Бой попросит позвонить боссу и выяснить, не ошибся ли он адресом. Они выглянут в окно, увидят фургон — о’кей, он действительно из службы отопления, к тому же белый.

Белый Бой еще раз нажал на кнопку звонка. Не прошло и полминуты, как зажглись каретные фонари по обеим сторонам двери.

— Приготовились встать на лыжи, — усмехнулся Морис, натягивая маску.

Дверь начала открываться.

— Пошли!

Прежде чем Белый Бой ворвался в дом, Фоули успел заметить силуэт молодого парня в рубашке навыпуск и джинсах. Морис выскочил из фургона, за ним было собирался последовать Кеннет с ружьем, но Бадди схватил его за воротник куртки и придержал, пока не вылез Фоули. Так что, едва ноги Кеннета коснулись земли, он направил ружье двенадцатого калибра прямо в лицо Бадди, который еще не успел выкарабкаться из фургона. Однако Фоули схватил ствол одной рукой и резко задрал его вверх, прямо к глазам Кеннета, сверкающим от наркотиков.

— Иди в дом, иначе будет очень больно.

Кеннет придвинулся к Фоули и долго-долго смотрел на него.

— И что мы здесь делаем? — спросил Бадди.

В прихожей, больше напоминающей своими размерами гостиную, Белый Бой прижал парня к столу. Приятный парень лет восемнадцати, волосы до плеч, штаны и рубашку успел натянуть, когда зазвонил звонок, но ноги остались босыми, и ему явно было холодно стоять на мраморном полу.