Была суббота. Никто из дверей не выходил, люди отсыпались после трудовой недели. В шесть часов этажом выше заработал «Маяк», звякнула кастрюля, зажужжала кофемолка, послышались шаги. Потом опять все стихло, лишь гудели троллейбусы да изредка проезжали легковые автомобили, притормаживая у светофора.

«Три дня, – думал Евгений, разглядывая фотокарточку женщины. – Почему именно три?..» Интерес к сроку, оговоренному посланником клиента, был не праздным: груз, доставленный в пакгауз товарной станции с Зарайского завода, должен пролежать там до понедельника – те же три дня. Случайность или они действительно интересовались поведением красавицы в связи с хайпалоном непонятного назначения?.. Так или иначе, но совпадение этих сроков было единственной зацепкой. Для каких бы то ни было версий недоставало фактов.

В половине седьмого хлопнула парадная дверь, и кто‑то стал подниматься по лестнице. Евгений на цыпочках преодолел еще один пролет и замер. Против ожидания, человек не стал доставать ключей или звонить – постоял немного и удалился. Как только дверь за ним захлопнулась, Евгений осторожно выглянул в окно. Мужчина в мешковатом сером костюме мелькнул и исчез из поля зрения. Стояли холода, человек в костюме выглядел нелепо. «Пижон или морж, – подумал Евгений, но тут же сообразил: – Машина!.. На машине приехал!..» Выяснить, связано ли его появление с незнакомкой, не представлялось возможным, но на этой стадии следовало подозревать всех.

В семь часов в глубине двадцать пятой квартиры послышался наконец звонок будильника; еще через минуту диск счетчика завертелся быстрее, – возможно, хозяйка поставила на плиту чайник. Стереоскопический глазок в двери не позволял подходить близко. Прижимаясь спиной к стене, Евгений спустился на несколько ступенек и напряг слух. В ванной явственно слышался шум воды. Зашевелились соседи – отворилась дверь на нижней площадке, кто‑то повел на прогулку собаку. Неожиданно в двадцать пятой послышался женский голос – далекий, приглушенный, говорили в комнате или на кухне. По крайней мере, не в прихожей, и Евгений уверенно прильнул ухом к двери.

«…Через час… Нет, Валя, я сама… На ходу… Не тяжелая, нет… Все привезу… Еще что?.. (Смех). Себя обязательно!.. Прибудет Дьяков?.. Бегу, бегу. Целую… я тоже… очень!»

«Через час будет у этой Вали или через час выйдет из дома?.. – пытался угадать он, поднимаясь к окну. – Что‑то обещала привезти… Интересовалась Дьяковым…» Информация ни о чем не говорила, оставаться в течение часа в пробуждающемся подъезде было бессмысленно.

Выйти и сесть в машину? Тогда нужно уезжать, иначе сразу раскусят. Но на расстоянии узнать женщину, которую никогда не видел, – тоже проблема: как одета? Какого роста?.. По фото он смог определить разве что возраст – лет 25–30, обратил внимание на прическу, но теперь осень, и на ней может быть головной убор… В подъезд кто‑то вошел, зазвенели ключи. «Стой, Джек!» – раздался мальчишеский голос. От сердца отлегло. На полу Евгений увидел почерневшую консервную банку с окурками, поставил ее на подоконник и достал сигарету: если кто‑то станет спускаться сверху, останется только снять куртку, – дескать, чей‑то гость вышел покурить, поди разберись, чей.

Но до претворения этого плана в жизнь дело не дошло – два часа томительного ожидания кончились: в прихожей двадцать пятой квартиры раздался стук каблуков, щелкнул замок, дверь распахнулась… Два поворота ключа в верхнем замке, еще два – в нижнем… Удаляющиеся шаги… Хлопок парадной двери… Евгений подскочил к окну, засек знакомую по фотографии прическу и бежевое пальто – женщина пошла направо.

Он расстегнул куртку, сунул в рот сигарету.