– Труп осмотрели?

– Внутреннее кровоизлияние.

– Точно?

Барракуда развел руками.

Вошел заспанный, полупьяный Севостьянов, ошалело уставился на покойника.

– Кто его? – задал он глупый вопрос.

Пименов болезненно поморщился в ответ.

– Рацию забрали? – спросил он у Барракуды.

– Рацию, пистолет, удостоверение. Деньги не тронуты.

Севостьянов чувствовал, что земля уходит у него из‑под ног, переставлял опухшие зенки с лица покойного слуги на живых.

– Что делать? – прошептал он.

– Думать!!! – вдруг заорал Пименов, наливаясь кровью. – Думать, бар‑раны!!. Давно это случилось?

– С час назад.

– Шпана местная не может быть?

Барракуда не удержался от многозначительной улыбки.

– Исключено.

– Точнее?

– Во‑первых, Чалый был не так прост…

– А во‑вторых?! Рожай быстрей, философ!

– Во‑вторых, – обиженно продолжал Барракуда, – удар Чистый.

– Что значит «чистый»?

– Профессионал работал. Высокого класса.

– Милиция?

Барракуда помотал головой.

– Кто тогда?

– Точный удар, смертельный – ни следов, ни звука. Так когда‑то умели бить в НКВД.

– Что, безопасность?!

Севостьянова стало мутить.

– Выйди! – зыркнул на него Пименов. Когда Севостьянова вывели, отвел телохранителя в сторонку, прошипел: – Значит, показалось тебе, говоришь? Осторожный? Не дурак?..

– Валентин Иванович, да если бы…

– Хватит. «Если бы да кабы…» – он быстро прошагал к двери мимо понурых охранников, резко обернулся. – Слушайте меня, вы, педерасты!

– Вал…

– Молча‑ать!!! После!.. Ни Дьяков, ни Погорельский, и никто другой ни о чем не должны знать. Этого, – Пименов скосил глаза на труп, – убрать так, чтоб никаких следов. Никаких! Нет больше такого в природе и не было никогда, ясно?!. Узнать, кто это сделал. Узнать любой ценой. Любой, ты понял меня, Барракуда? Лично ответишь.

Он вышел из гаража. Поравнялся с Севостьяновым, метавшимся по двору.

– Что скажешь, Алик?

– После того, как на груз наложили лапу, за нами установили слежку, – заговорщицки затараторил он.

– А почему нас не тронули, как Махрова, а?

– Махров на Украине, а товар в тубы запаивали здесь. Цепочку они устанавливают! Чалый засек, его и убрали.

– Так за кем же «хвост», Алик? Не темни.

Ссвостьянов помялся, ответил в сторону:

– Мой «хвост» Чалый отсекал, а ваш – Барракуда. Мы семь лет без «хвостов»…

– Но и без провалов! Нет разве?.. Значит, если я тебя правильно понял, взялись за нас через Свету?

– Я этого не говорил.

– Говорил, Алик, говорил. Вспомни получше. И не вздумай исчезнуть.

– Я и не думаю…

– Это я вижу. Вижу, что в последнее время ты не думаешь. Отложим пока, – Пименов вернулся к гаражу, постучал: – Барракуда, проводи.

В приоткрытую дверь видел, как заворачивали в пленку тело.

Дом обходили с тыла, не спеша, чтобы продлить разговор.

– Что с ним решили?

– Спрячем, не волнуйтесь.