Светлана знала за собой способность действовать решительно и четко, когда возникала опасность и положиться было не на кого. Считала, что это заложено в человеческой природе и распространяется на всех. Если человека сопровождают по незнакомым улицам, он не дает себе труда запомнить маршрут, за исключением особых случаев; если же дорогу приходится искать самому – внимание его собрано и напряжено, а память цепка. Что бы там ни говорили, одиночки оказываются более приспособленными к жизни. Одиночкой она, конечно, себя считать не могла, совсем даже напротив – все годы сознательного существования ее то тянули за руку, то подталкивали, но редкие минуты, когда приходилось оставаться наедине с собой, становились для нее минутами открытий, извлечения непознанных резервов. Впрочем, так было не всегда. Вкус к самостоятельной жизни стал появляться с возрастом.

Сейчас была именно такая минута. Страх ушел напрочь. Зная о ее связи с гэбэшником Аракеловым, пименовские «шестерки» не станут лезть на рожон. Наверняка догадаются, что, убежав от них, она найдет защиту под крылом органов. Да и не до нее им сейчас. Скорее всего, попрятались по норам и логово свое зарайское (где, ко всему прочему, было совершено убийство, о котором ей было известно от самого Язона) давно покинули.

Светлана вошла в холодное и тесное, как склеп, помещение техника‑смотрителя. Дородная лимитчица с прической «а‑ля пудель» встретила ее уколом красных поросячьих глаток.

– Слушаю вас.

– Я дверь захлопнула. Случайно. А ключи в квартире ос…

– Адрес!

– Лесная, дом пять, квартира двадцать пять.

– Документы какие‑нибудь у вас при себо имеются?

– Нет. Все осталось в сумке.

– Откуда же я знаю, что вы там живете?

– А вы посмотрите по книге учета жильцов. Киреева Светлана Николаевна.

Окажись у нее в кармане пара долларов, все решилось бы проще и быстрее. Но последние деньги она отдала владельцу «жигулей».

– Кроме того, меня знают соседи. Можно позвонить участковому инспектору и отпереть дверь в его присутствии.

– Слесаря сейчас нет. Ушел по наряду.

– А когда вернется?

– Может, через час. Может, через два.

Такая перспектива ее не устраивала напрочь. Часовой механизм был включен с того самого момента, как Аракелов позвонил в гостиничный номер. С минуты на минуту там поймут, что она убежала, и Эдик заявится к ней на квартиру.

– Пожалуйста, сделайте что‑нибудь! У меня… у меня борщ на плите остался. Да и на работу опаздываю, а у нас с этим строго.

– Не знаю…

– Пожалуйста! Я заплачу, я хорошо заплачу, не сомневайтесь.

– Сейчас посмотрю, может быть, кто‑то другой из слесарей.

Ей давно следовало произнести магические слова об оплате. Через минуту техник‑смотритель вернулась с длинным вислоусым слесарем.

– Идите с ним, – буркнула лимитчица.

… Во дворе к Светлане стало возвращаться неприятное ощущение опасности. Внутренние часы стали тикать громче.

– Какой замок‑то? – переставляя ноги‑ходули (на один его шаг Светланиных получалось три), спросил слесарь.

– Какой?.. Обыкновенный, наверно.

Он посмотрел на нее подозрительно, но ничего не сказал – баба, где ей разбираться в замках!

Дверь со двора оказалась запертой. Пришлось обходить дом. Светлана слышала, как бьется сердце, чувствовала, что ноги становятся ватными и к горлу подступает тошнота. Она вышла на Лесную, беглым взглядом окинула улицу, ничего подозрительного не заметила.