|
Сидевший посмотрел на доброхота, как показалось, с удивлением, но не поблагодарил и даже не кивнул - наоборот, дернул головой кверху. Славный старик около инвалида не задержался, тут же вернулся на прежнее место - и вовремя. Государыня не оборачиваясь спросила: - Что, Прохор Иванович, брать мне у князя пушку иль не брать? - Беспременно брать, ваше величество. А чего ее брать-то? Зурову уж давно сдаваться пора. - Царицын сын - расслабленный телом, да? - шепнул Митридат папеньке. Тот ответил тоже шепотом: - Нет, это он от чванности. Ты за игрой следи. Вот еще. Митя стал вертеть головой по сторонам, исследовать, что за Малый Эрмитаж такой. На стене большущая картина: Леда, лежащая в страстном положении с Юпитером во образе лебедя. Другой холст, немногим меньше: дева или, может, дама, в античной хламиде и златом венце, за нею чудесный дворец восточной наружности, на крыше зеленеет пышный сад. Ага, это, надо думать, изображена вавилонская царица Семирамида (правильнее Шаммурамат, поминается у великого Геродота) со своими висячими садами. Понятно. Куда примечательней был висевший подле окна прибор - бронзовый, круглый. Ух ты, сообразил Митридат, и градусы показывает, и пульсацию атмосферы. Подойти бы, разглядеть получше, да жалко нельзя. А больше ничего особенно любопытного в зале не было. Ну люстра хрустальная, радужная. Ну мраморные бюсты. Ну паркет с инкрустацией. От покоев, где собирается ближний круг величайшей монархини мира, можно было ожидать чего-нибудь и почудесней. - Вот вам, Платон Александрович, и мат, - объявила Екатерина, и зрители мягко, деликатно похлопали. - Да не кручинься, душа моя, я тебя после утешу. Наклонилась, зашептала придвинувшемуся Зурову что-то, по всему видать, веселое - сама мелко смеялась, трясла подбородками. Придворные тут же отодвинулись, а некие из них даже сделали вид, будто рассматривают люстру и лепнину потолка. Фаворит тоже улыбнулся, но кисло. Молвил: - Благодарю, ваше величество. Ах, да что на них смотреть? Больше всего Мите хотелось изучить диковинных соседей - американского дикаря и женщину с лихими, закрученными кверху усами. Он сделал два шажка назад, чтоб не в упор пялиться, и вывернул шею вправо, где переминалась с ноги на ногу удивительная у сачка. Вот уж чудо так чудо! Ведь анатомо-физиологическая наука утверждает, что особы женского пола, будучи наделены повышенной способностью к произращению волос в макушечно-теменной и затылочной частях краниума, к лицевой волосатости от природы не расположены. Подергать бы ее за ус - не приклеенный ли? Похоже, и государыне пришло в голову то же. |
