|
Подергать бы ее за ус - не приклеенный ли? Похоже, и государыне пришло в голову то же. Она снова, уже во второй раз, глянула на отдельно стоящих: Митридата с папенькой, индейца, мужчино-женщину и (впереди, в позе полкового командира на параде) обер-шталмейстера Льва Александровича Кукушкина, папенькиного с Митей благодетеля. - Кого нынче привели, Лев Александрович? Чем распотешите? - спросила царица, приглядываясь. - Усы-то у нее настоящие? Индеец, весь в перьях и стеклянных цветных шариках (вот бы потрогать!), шевельнулся. Не понимает по-нашему, догадался Митя. Думает, может, про него речь. - Самые что ни на есть настоящие, ваше царское величество! Уж я девицу Евфимию за растительность дергал-дергал, все пальцы исколол. Намертво! - бодро, весело гаркнул Кукушкин. Ему и полагалось говорить весело - такая у Льва Александровича должность: придумывать затейства и кунштюки для увеселения ее величества. Щелкнул у сачке пальцами - приблизься, мол. И сам за ней подкатился, весь кругленький, легкий. - Да вы, милая, точно женщина? - улыбнулась ее величество, оглядывая чудо природы. Кукушкин приложил руку к груди: - Лично проверял, ваше величество. Вся женская кумплектация на месте. Придворные с готовностью захохотали - видно, ждали от Льва Александровича остроумия. Засмеялась и императрица: - Ой ли? Лев Александрович поднял два пальца: - Фима, давай. Женщина громким шепотом спросила: - Уже заголяться? Присела, стала подбирать подол юбки. Хохот сделался пуще. Ослабшая от смеха Екатерина махнула рукой: - Ну тебя, старый греховодник. Убери свою монстру. Да сто рублей подари. Ох, распотешил... Обер-шталмейстер поклонился, другой рукой, согнутой за спиной (Мите-то сзади хорошо видно), щелкнул - и сразу подскочили два служителя, утянули усатую Фиму прочь. Теперь дошла очередь и до Карповых - российская Юнона, еще не доулыбавшись, повела взором с Мити на папеньку. Тот сглотнул, да и у Мити в грудной полости, где сердце, екнуло. - А из этих кто? - спросила Екатерина. - Большой или маленький? Что они? Папенька выступил вперед, раскланялся изящным манером, заговорил плавно, мягко, самым лучшим своим голосом: - Вашего императорского величества покорнейший слуга, отставной конногвардейский секунд ротмистр Алексей Карпов. И чуть помолчал. Проверяет, не вспомнит ли его государыня, догадался Митя. Нет, не похоже, чтоб вспомнила. Даже странно - такого красивого, приятного, и не вспомнить? Хотя что ж, она ведь старая уже, шестьдесят шестой год. |
