— Инокиня Надежда, — представилась молоденькая женщина, наряженная в платье, как у сестры милосердия, только платок на ней не белый, а чёрный. И ещё перед ней лежал раскрытый блокнот размером с амбарную книгу. Блокнот, потому что листается не вбок, а вверх. И еще заточенные карандаши.

Глядя на процедуру знакомства, отец Николай выглядел… кажется, его что-то беспокоило. Да и я сразу уловил в поведении незнакомцев фальшь. То есть парни эти явно ряженые, как и девица-стенографистка. Словом, маскировка под монахов и монахиню выполнена без знания дела. Это, конечно, ребята из органов.

Точно, из органов, потому что на краю стола лежит газета «Правда» со страницы которой на меня смотрит не кто-нибудь, а Стаханов, на днях нарубивший в своём забое фантастическое количество угля за одну смену. Я помню только, что больше вагона. Получается, что местный поп мою бумажку с предсказанием этого события передал… куда следует. И теперь для того, чтобы прикрыть его связь с безопасниками, устроен этот неуклюжий маскарад. Нет, я не в претензии — если человек на таком посту поддерживает связь с ответственными товарищами, всё понятно — присматривать за настроениями прихожан действительно нужно.

— Так что же ты, отрок Александр, хотел бы получить в помощь от матери нашей — церкви? — недолго думая, выдаёт Крутилин.

— Рации для самолётов, — отвечаю. — В тридцать девятом году, полагаю не позднее, в Америке появятся самолёты Аэрокобра. Сами самолёты нам тоже интересны, но, во-первых, они дороги, во-вторых, кто же нам их даст? Зато радиостанции, которыми они комплектуются, наверняка делают на каком-то другом заводе и сами по себе эти девайсы вполне могут продаваться. Ну, такая страна, что за деньги там почти всё доступно.

Эти радиостанции хороши тем, что сделаны не одним ящиком, а состоят из небольших коробочек, между которыми протянуты провода. Их удобно монтировать в небольших машинах, где напряжённо с пространством. И лётчики наши отзывались об этих устройствах хорошо.

— А откуда они появились у наших лётчиков? — потребовал пояснений Вертелин.

— Они стояли на этих самых Аэрокобрах. Американцы поставляли их нам во время войны.

— И как себя зарекомендовали эти самолёты?

— Хорошо зарекомендовали. Хотя американские пилоты их не одобряли. То есть сплавили нам то, что самим не подошло, но в здешних условиях аэроплан пришёлся ко двору.

— Потом о самолётах, — остановил тему Крутилин. Похоже, что он старше по званию. — Так ты утверждаешь, что наша промышленность не обеспечила авиацию радиосвязью?

— Так точно, товарищ старший инок, — подтвердил я. — В начале войны с этим было совсем кисло. Немцы действовали согласованно, а мы — каждый сам по себе. Ну, кое-какие команды удавалось передать покачиваниями крыльев, но, сами понимаете, лексикончик у такого способа общения невелик. Да и невозможно всё время смотреть на командирскую машину — нужно и за противником наблюдать, и вообще обстановку контролировать. А ещё наши рации первое время очень шумели — аж голова раскалывалась.

— То есть ты воевал?

— Так точно. Почти четыре года.

— На каких самолётах?

— И-153, И-16, Ил-2 и Пе-2.

— И-153 — это что?

— Одна из модификаций И-15. И-16 тоже имел несколько вариантов исполнения, но в названиях это не отмечалось — они шли по сериям. Ил-2 — бронированный штурмовик, тоже совершенствовался всю войну. А Пе-2 — пикирующий бомбардировщик. И они сильно изменялись от партии к партии.

— Так что, у нас не было истребителей новее И-16?

— Были. Но мало. К тому же почти все они оказались не вполне освоенными в производстве и не до конца изученными в войсках.