Его также весьма интересовало, что думают по поводу нового вторжения жители Семмы.

Стеррен вздохнул. Следовало предположить, что правители Ксиналлиона и Офкара не сдадутся после первой же битвы.

К счастью, после того как Вонд захватил Семму, это уже его проблемы.

Юноша видел, как в небо из неоконченной башни поднялся ворлок. Черный плащ развевался у него за спиной наподобие гигантских крыльев. Бывший военачальник ждал, предвкушая, как ксиналлионская армия окажется сметенной с лица Мира.

Однако ничего не произошло. Вонд исчез, опустившись на землю за своим дворцом и, видимо, ожидая приближения противника.

Удивленный Стеррен бросился к лестнице. Он хотел своими глазами увидеть, что произойдет.

Но когда он, оседлав лошадь, подъехал к дворцу, все было кончено. Вонд стоял на только что возведенном посередине поля гранитном подиуме. Перед ним, принося присягу, выстроилась вся армия королевства Ксиналлион.

У подножия подиума валялись три свежих трупа. Еще одно тело лежало в грязи прямо перед первой шеренгой кланяющихся ксиналлионцев. Вернее, не тело, а его обгорелые останки.

– Приветствую вас, Стеррен, – сказал, увидев всадника, Вонд.

– Что случилось?

– Эти люди, как вы уже догадались, направлялись к замку Семмы, но я их остановил. Ничего плохого не сделал – просто остановил. Большинство из них не поняло ни единого слова из того, что я говорил. Но некоторые знали этшарский, и один заявил, что хочет вступить в переговоры. Думаю, моя цитадель произвела на них сильное впечатление. Итак, один из них – вот этот, – Вонд указал на труп в форме офицера, – заявил, что он военачальник королевства Ксиналлион. Вон тот, – ворлок показал на кланяющегося солдата, – служил ему переводчиком. Они сказали, что не хотят ссоры со мной (кстати, они называли меня чародеем, но я простил им эту чудовищную бестактность)... Так или иначе, военачальник сказал, что воюет с Семмой, а не со мной.

Стеррен понимающе кивнул:

– Я терпеливо объяснил, что покорил Семму и намерен покорить Ксиналлион. Я предоставил им возможность немедленно капитулировать. Но военачальник почему‑то залился краской и поклялся, что никогда не капитулирует перед проклятым чародеем или любым другим магом. Тогда я предложил ему попытаться убить меня и посмотреть, что из этого выйдет. Он, естественно, попытался. Я честно позволил этому мерзавцу несколько раз ткнуть в меня мечом и затем устроил ему разрыв сердца.

Спокойный тон Вонда крайне огорчил Стеррена. Но ничем не выдав своих чувств, он спросил:

– А от чего умерли остальные?

– После смерти военачальника среди солдат произошла оживленная дискуссия на языке, который они называют, кажется, ксиналлионским. Затем вот этот, – он указал на второй труп, – попытался отвлечь мое внимание, а тот, – взмах руки в сторону последнего тела, – забежал сзади и стал тыкать в меня мечом. Пришлось отправить их за главнокомандующим. Пока я этим занимался, вон тот, – он показал на сожженные останки, – выстрелил в меня из лука. Он находился довольно далеко и для разнообразия я просто испепелил его. А затем через переводчика заявил, что все желающие могут принести мне присягу. Затем подъехали вы, и вот вся сцена перед вашими глазами. Думаю, несколько человек из задних шеренг сбежали, но меня это не волнует. – Он оглядел несколько сотен склоненных голов и закончил, улыбаясь:

– По‑моему, я нашел себе дворцовую гвардию.

– Как вы намерены поступить с Ксиналлионом? – поинтересовался Стеррен.

– Думаю, мне придется слетать туда сегодня, устроить небольшое представление и убедить их сдаться. Я планировал приступить к созданию империи после завершения строительства, но ситуация изменилась, и это дело нельзя откладывать.