Отрывочная информация, поступавшая к спецслужбам США о проводимых в СССР испытаниях нового ракетно-ядерного оружия, вынуждала их активизировать разведывательную деятельность по добыванию данных о его конструктивных особенностях и боевых возможностях. В связи с этим перед особыми отделами КГБ СССР в частях РВСН, научных институтах и на полигонах более приоритетной задачи, чем обеспечение сохранности главных секретов БРК, не существовало.

Один из бывших руководителей военной контрразведки страны, заместитель начальника 3-го Главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Ю. Николаев так вспоминал о том периоде времени:

«В середине семидесятых годов в центре внимания чекистов-ракетчиков находились мероприятия, связанные с контрразведывательным обеспечением перевооружения ракетных войск на изделия третьего поколения, сопровождавшиеся их интенсивными летно-конструкторскими испытаниями и доработками. Суть их состояла в придании межконтинентальным баллистическим ракетам более мощной энергетики, оснащении кассетными боеголовками с индивидуальным наведением разделяющихся боевых частей на отдельные цели. Разрабатывались подвижные ракетные комплексы. Это была, по существу, новая страница в развитии советских стратегических вооружений…

Планируя свою работу, мы исходили из того, что испытания новых систем ракетного вооружения, составляющих основу боевой мощи страны, неизбежно привлекут пристальное внимание американских спецслужб».

Эта оценка оперативной обстановки, складывавшаяся вокруг РВСН, нашла понимание и поддержку в руководстве отечественных органов безопасности страны и была отражена в известном приказе председателя КГБ СССР. Одно его название — «О состоянии и мерах совершенствования контрразведывательной работы в Ракетных войсках стратегического назначения» — говорило само за себя. В нем был определен комплекс организационных и оперативных мер, а также зоны ответственности 3-го и других управлений Комитета по защите РВСН от агентурной и технической разведки иностранных спецслужб.

В своих прогнозах контрразведчики не ошиблись. Рев ракетных двигателей в Байконуре, Капустином Яру и Плесецке не остался без внимания ЦРУ и РУМО — Разведывательного управления Министерства обороны США. О том свидетельствовала информация, поступавшая по разведывательным каналам в Комитет госбезопасности. На каком участке и через кого происходила утечка секретов, это до поры до времени для контрразведчиков оставалось тайной, и они бились над ее разгадкой.

В небо по-прежнему продолжали взлетать испытательные образцы «Сатаны», «Скальпеля», «Тополя» и поражать учебные цели на далекой Камчатке, на полигоне «Кура». Там их с нетерпением ждали конструкторы и производственники, чтобы на основе изучения телеметрических, аэродинамических и других характеристик проверить надежность функционирования различных систем. В испытаниях оттачивались и доводились до совершенства основные, особо охраняемые боевые параметры ракет. То, что их удалось сохранить в тайне от иностранных спецслужб, за это контрразведчики поручиться не могли. Несмотря на беспрецедентные режимные меры, направленные на защиту секретов БРК, разведка продолжала сообщать об утечке информации к американцам.

В этой связи генерал Николаев отмечал:

«Военными контрразведчиками был налажен систематический отбор, учет и тщательный анализ поступающей из различных источников информации, свидетельствующей как о возможной осведомленности, так и проявлениях заинтересованности иностранных спецслужб к проводимым испытаниям. Работа по защите выделенных секретов согласовывалась с Главным штабом (РВСН.