|
Монастырь казался ему куда более надежным убежищем, нежели гостиница. Страх подгоняя Русского, и до монастыря он добрался довольно быстро. Тяжелые ворота, однако, уже были заперты на ночь. Илья Константинович принялся яростно стучать кулаками в окованные доски. На стук в маленькое окошечко выглянул уже знакомый Илье Константиновичу монах, которому Далай‑лама поручил открыть путешественнику третий глаз. Радостно улыбнувшись, он показал Русскому сложенный трубочкой язык и торопливо отпер ворота. Видимо, ему ужасно хотелось проверить на ком‑то свое умение хирургически открывать дополнительные глаза.
– Решился? – по‑английски спросил он и крепко взял Илью Константиновича за руку. – Не бойся, это не больно! Ворота с лязгом захлопнулись за ними. – Ну что? – спросил все тот же коренастый преследователь, появляясь из бамбуковых зарослей. – Биатлоном, говоришь, занимался? Пять пуль из шести, говоришь, в десятку клал? Бамбук ты! Сказал бы я тебе, что и куда ты клал! Да и сам бы положил! Долговязый вышел из‑за стены маленькой скобяной лавки, поглядел вслед процессии и недоуменно развел руками.' – Затмение нашло, братан. Не мог я промазать с такого расстояния, честное слово, не мог! Нет, братила, кто‑то ему ворожит. И ворожит крепко. – Просто ты стрелять не умеешь! – возразил коренастый. – Я не умею?! – Долговязый выхватил из‑за пазухи пистолет и навскидку выпалил в сторону монастырской стены. Раздался короткий сдавленный вопль, и на землю безжизненным мешком плюхнулся монах в алых одеяниях, оказавшийся излишне любопытным или просто любовавшийся со стены изумительным пурпурным закатом. . – Ну?! – победно сказал долговязый. – Будешь по‑прежнему утверждать, что я стрелять не умею? – Стрелок! – презрительно бросил коренастый. – Ты лучше подумай, как нам его теперь из монастыря выманить! – Пошли в гостиницу, – предложил коренастый. – Там этот официант сегодня работает. Я видел, как он с ним чирикал днем. Может быть, официант что‑нибудь знает? На прямой вопрос, как незаметно пробраться в монастырь, бывший послушник Адольф Миллер ответил сразу и не менее прямо: – Штука баксов, и считайте, что вы в покоях самого Далай‑ламы! – Далай‑лама нам без нужды, нам его не заказывали, – возразил долговязый. – Нам бы в подвалы монастырские пробраться. За бытом понаблюдать. Ста баксов хватит? – Шестьсот, – непреклонно ответил несостоявшийся буддийский монах и поджал тонкие губы, показывая тем самым, что дальнейший торг неуместен. Долговязому преследователю это понравилось, он восхищенно выругался и раскрыл бумажник, доставая валюту. – Рупиями и юанями возьмешь? – озабоченно спросил он, видя, что долларов не так уж и густо. – Могу рублями. – По курсу, – твердо сказал Миллер. – А рублей вообще не надо. Через несколько минут ожесточенного торга выяснилось, что Адольф имел в виду курс старинного Шанхайского банка, а курса московской межвалютной биржи вообще не знал, и даже вырезка из газеты «Известия», предъявленная коренастым, его абсолютно не убедила.
Глава 8
Размеренность монастырской жизни быстро наскучила Илье Константиновичу Русскому. Он жил в келье, над которой висел небольшой плакатик с надписью, на слух звучавшей как «Лха дре ми шо‑нанг‑шиг», что в переводе означало буквально «Да будет одинаковым поведение богов, демонов и людей». Маленький монах, которого звали Там‑Пон, готовил Русского к операции. Часами рассказывал, какие возможности он получит, когда станет обладателем третьего глаза, приводил примеры из жизни различных лам и даже намекал на некие сверхъестественные способности, которые Илья Константинович обретет, если проникнется к нему абсолютным доверием. |
