– Ты поосторожнее здесь, – остерегающе сказал Русской. – Это тебе не Мурманск, здесь тебя быстро обуют, только зевни…

Хилькевич натянул футболку и улыбнулся.

– Слышь, братан, – сказал он. – Меня уже столькие обуть мечтали. И где они теперь? В основном на биржах труда отираются, о работе по специальности мечтают. Ты что думаешь, я пальцем деланный? Два года назад мы одной компанией в столице фирму открыли. Да ты, наверное, видел, еще ролик рекламный по телевизору постоянно крутили. «Мы обуем всю Россию!»

– Ну и как? – с жадным интересом спросил Илья Константинович.

– Не знаю, как Россию, – сказал Жора, меланхолично почесывая загривок, – а компаньонов я обул круто. В кирзачи!

– А не боишься? – поинтересовался Русской.

– Волков бояться, – туманно сказал Хилькевич, – шампанского не пить. Не хочешь со мной прошвырнуться? Илья Константинович немного полежал в задумчивости и встал.

– А куда пойдем? – спросил он.

– Ну ты даешь! – хохотнул Жорик. – В Штатах никогда не был? Куда еще тут русскому пойти?

А действительно, куда в Соединенных Штатах пойти русскому, если искусство тебя не колышет, детей и жены рядом нет, купаться на Канарах надоело, а голливудские боевики можно прекрасно и в России по «видаку» посмотреть? Угадайте с трех раз! На «ка» начинается, на «ка» заканчивается,состоит из 5 букв.

"Ладно, читатель, не морщь задумчиво лоб. Объясняю для тугодумов и непьющих – нормальный русский пойдет в нормальный кабак. Не туда, где водки наливают на палец, да и ту бесстыже разбавляют льдом и апельсиновым соком, а туда, где можно посидеть с корешами и опустошить не одну запотевшую бутылочку и даже не две. Я слышу, мне подсказывают? Верно, братила, четырех бутылок на троих вполне достаточно. Еще и силы останется, чтобы местных полицейских погонять. И не надо, не надо мне рассказывать о жестокости нью‑йоркских копов, это сказочки для любителей боевиков.

Штатовский полицейский начинает с того, что зачитывает задержанному его права. Вы хоть раз слышали, чтобы гражданские права зачитывали русские менты? Они же до сих пор думают, что задержанный никаких прав не имеет – только обязанности. Так что русские служители закона не в пример жестче американских, но и то время от времени благодаря демократически дарованной народу свободе слова они запросто могут узнать, кто они есть на самом деле, кто их родственники и куда они могут засунуть свои дубинки, которые в конце XX столетия русский народ метко назвал ускорителями перестройки.

Ресторан, в который Жору Хилькевича пригласил его деловой партнер, был чисто русским и назывался «Золотая тройка». Держал его выходец из СССР Иегудиил Автандилович Гоцерадзе. На входе в ресторан стояли негры в малиновых косоворотках и в шевиотовых штанах, заправленных в хромовые сапоги, которые блестели не хуже лоснящихся сытых морд негров. «Мои арапы», – называл их Иегудиил Автандилович. Под Петра Великого, барыга несчастный, косил,

По небольшому залу грациозно сновали официантки в мини‑сарафанах и кокошниках. На голубом атласе сарафанов, задорно топорщащемся на груди, блестели карточки с именами. Судя по ним, официанток звали незатейливо – Мариями, Наташами и Катями. Иегудиил Автандилович бдил за нравственностью своих девиц, но еще более он следил за тем, чтобы они не брали с настойчивых клиентов менее уличных жриц любви.

Столик был действительно заказан и поражал своим великолепием и сервировкой. Это сразу показалось Илье Константиновичу подозрительным. С какой стати американскому солидному бизнесмену тратиться на нувориша из дикой России? Тут было два варианта

Первый был прост и незатейлив американский партнер полагал Жору Хилькевича бараном, с которого предстояло снять вожделенное золотое руно.